Цыганок Анатолий Дмитриевич
Центр военного прогнозирования, член-корреспондент Академии военных наук, член Общественного совета Председателя Военно-промышленной комиссии при Правительстве Российской Федерации, доцент факультета мировой политики МГУ.


Главная / Выступления / Радио /

Каким должно быть обучение сержантов в российской армии

Вот такая, может быть, тема, лежащая немножко сбоку в нашем образовании. Но вот почему она возникла. Недавно министр обороны Сергей Иванов выступил с таким заявлением, которое, в общем-то, прошло незамеченным, что все сержанты должны стать контрактниками. Ну, это, конечно, реакция на вот эти страшные события с рядовым Сычевым. И в действительности, это такой небольшой шаг, наверное, в очень важном направлении, которое мы и будем обсуждать. И мой вопрос Анатолию Цыганку. Скажите, пожалуйста, что такое сержанты сейчас, какими они должны быть в армии? И какое образование они получают? Анатолий Цыганок: Прежде чем рассказать о том, какими должны быть сержанты, я хотел бы отметить тот факт, что впервые, пожалуй, за последние 15 лет наша власть действительно объявила о коренном, хотя бы на словах, каком-то улучшении ситуации в армии. Александр Костинский: Вы имеете в виду заявление министра обороны? Анатолий Цыганок: Да. И эту фразу министра обороны о том, что все должности командиров отделений, расчетов, экипажей танков, радиостанций должны заниматься сержантами-контрактниками, лично я поддерживаю полностью. Более того, эти предложения выдвигались нашим Институтом политического и военного анализа еще три года назад. Но три года назад по каким-то причинам это не было востребовано. И, видимо, понадобился вот этот дикий случай в Челябинске, чтобы к этой теме обратиться вновь. Думается, что сейчас в российской армии прослойки сержантов, как таковых, просто не существует. Александр Костинский: То есть формально не существует... Анатолий Цыганок: Знаете, смешно говорить, мальчик, который пришел в 18 лет в армию, в течение одного года его переводят с одного места на другое, в течение трех месяцев он находится в так называемом окружном учебном центре, и через четыре с половиной месяца ему присваивают звание сержанта и отправляют в войска... Александр Костинский: То есть полгода он учится, даже меньше. Анатолий Цыганок: Да. Знаете, это только в диком сне может присниться. Я просто удивляюсь. По большому счету, сержант – это то лицо, которое должно находиться с солдатом от подъема до отбоя и вместе с ним отдыхать, заниматься проблемами материального обеспечения, заниматься проблемами становления, бытовыми всеми вещами – вот это обязанность сержанта. В таком плане в российской армии сержанта просто нет. Российская армия в настоящее время – это единственная армия, в которой отсутствует профессиональная прослойка сержантов. Мое мнение, действительно, должна быть профессиональная прослойка сержантов. Сержанты – это должна быть профессия. Перечень профессий должен быть утвержден Министерством труда с соответствующими указаниями, как ее учитывать. Это профессия, которой человек должен заниматься не три, не четыре года по контракту, а на длительный срок – на 10-20-30 лет. И этой профессии нужно учить длительное время. Думается, что в этом плане, как мне кажется, Министерство обороны, может быть, в порядке эксперимента пойдет на ликвидацию одного из учебных центров. А учебный центр Министерства обороны, я считаю, они не могут подобрать сержанта и обучить не только потому, что полгода. Мне кажется, что из ста человек, которые приходят в учебный центр, из них 50 человек, которые способны командовать, а из этих 50 человек только 30 будут командовать подразделениями. Это связано с разными вещами. Не все лейтенанты, которые выпускаются из училища, способны командовать людьми. И я в своей практике встречал такой вариант, когда закончив высшее училище с золотой медалью, лейтенант не способен командовать людьми, и он уходит на работу, не связанную с людьми. Поэтому сержанты должны готовиться. Как мне кажется, либо должны быть введены опять школы подготовки сержантов для каждого отдельного подразделения – РВСН на кораблях, это естественно, где не будет ставиться такой критерий: 10 человек отправили – получили 10 сержантов. Там будет критерий один: отправили на обучение 10 человек, из них подобрали для себя трех человек. Либо пойти по пути создания колледжей сержантов, как минимум два-три года. И в этом колледже проводить именно подготовку не только профессиональную, а давать им психологическую подготовку. Это должны быть специалисты, которые должны обучить их не только обращению с оружием, но и как воспитывать сержанта, как управлять отделением. Самая главная проблема – это управление мелким подразделением в бою, для чего существует, по большому счету, вот эта широкая прослойка сержантов. Александр Костинский: Понятно. Спасибо большое. Вопрос Александру Гольцу. Александр, скажите, пожалуйста, вы много писали и много говорили как раз о том, что, безусловно, настоящие реформы в армии начнутся только тогда, когда будет... ну, вот один из ключевых вопросов – это вопрос профессиональных и профессионально обучаемых сержантов. Александр Гольц Александр Гольц: Да, это так. И я думаю, в контексте нашего разговора все-таки надо было бы сказать пару слов о том, как это должно быть устроено, как это нормально устроено в большинстве армий развитых стран мира. Прежде всего, и я здесь абсолютно согласен с Анатолием Дмитриевичем, сержант – это профессия. Казалось бы, мы повторяем одно и то же, но эта простая мысль, она с большим трудом доходит до нашего Министерства обороны. Это профессия. Офицер занимается одним, а сержант занимается другим. Поэтому, скажем, в США параллельно офицерской иерархии существует точно такая же сержантская иерархия. Я сопровождал российских генералов, когда они ездили в США в конце 80-х – в начале 90-х годов, и я должен сказать, что вот это было одной из самых больших непоняток – как так может быть, что параллельно офицерской иерархии существует иерархия сержантов – сержант дивизии, сержант полка. И это заканчивается главным сержантом вида Вооруженных сил. Александр Костинский: Вообще всех даже, по-моему, да? Александр Гольц: Да. И я помню, я интервьюировал этого человека, и тоже пытался найти какие-то аналогии. Я спрашивал у него: «У вас ведь не генеральское звание?». «Нет, не генеральское, - говорил он мне. – Но я сижу на этаже, где находятся члены Комитета начальников штабов». Александр Костинский: И он принимает участие в их совещаниях, сержант. Александр Гольц: Разумеется. Он дает показания в Конгрессе, когда возникает вопрос, который касается сержантской службы. На сержанте в американской армии лежит важнейшая задача воинского воспитания. Офицер за это не отвечает. Офицер отвечает за руководство людьми. И он себя готовит к тому, чтобы командовать людьми. А вот воинское воспитание, привнесение идеи профессионального воина, защитника Отечества в казарму... я уж не говорю о таких вещах, как элементарное поддержание дисциплины... Александр Костинский: Чтобы никакой дедовщины не было. Александр Гольц: Да... это только и исключительно лежит на сержантах. И это очень важная мысль. Александр Костинский: И это не только в американской армии. Александр Гольц: Нет-нет. Это практически во всех армиях – в немецкой, во французской, в британской в наибольшей степени это выражено. Александр Костинский: Там даже есть такое выражение, что «сержант – это становой хребет армии». Александр Гольц: И это правда, что самое интересное. И вот чего я боюсь в связи с тем, что... Безусловно, наше Министерство обороны двинулось в правильном направлении. Ну, лет 10 мы уже говорим на разных уровнях о необходимости создания корпуса профессиональных сержантов. Вот я очень боюсь профанации в этой сфере. Александр Костинский: Тех же пацанов, которые полгода прослужили... Александр Гольц: Что, собственно, сейчас и происходит при формировании частей постоянной готовности. После шести месяцев «учебки» этому мальчишке говорят: «Значит так, парень, вот мы из тебя выбили правдами и неправдами этот контракт, вот теперь ты профессиональный сержант». И он оказывается в ситуации, когда называют его профессиональным сержантом, только он ни по жизненному опыту, ни по знаниям своим военным, ни даже по возрасту не отличается от тех, кем он должен командовать. Александр Костинский: Даже моложе иногда может быть. Александр Гольц: И в результате получается, что единственное, на что ему опираться в утверждении своего авторитета, - это на силу кулака. И мы воспроизведем вот эту дедовщину. И последнее, очень важное, что бы мне хотелось сказать. Ведь в наших «учебках» готовят специалистов... Александр Костинский: По какому-то виду оружия. Александр Гольц: ...по какому-то виду оружия. Вот в американской армии очень точно разделяется: специалист и сержант. Сержант должен командовать, он отвечает не за железки, он отвечает не за наведение ракеты, условно говоря, а он отвечает за деятельность своего подразделения. И это очень важно. Мы можем создать вот эти сержантские академии, где будут обучать, прежде всего, владению какой-то системой оружия. На самом деле при подготовке сержанта самое важное – это основы педагогики, психологии. Надо научить человека, условно говоря, утверждать себя как лидера в этом подразделении без применения физического насилия. Александр Костинский: Без кулаков, да. Анатолий Цыганок хотел бы прокомментировать. Анатолий Цыганок: Да, я полностью согласен с Александром. Так получилось, что во время передачи (и это понятно) заинтересованность у слушателей была бы, если бы у нас была полемика и мы бы друг другу противоречили. Но, к счастью, я считаю, мы два эксперта, которые видят эту проблему под одним углом зрения. И в порядке комментария. Действительно, самая большая проблема в том, чтобы не получилось профанации, какая прошла в советской армии в 70-е годы, когда для увеличения статуса сверхсрочных служащих было принято решение: на все командные должности, связанные с личным составом - старшины рот, батарей, отдельных взводов - должны были быть назначены прапорщики. Для этого им давались две звездочки, погон, похожий на офицерский в какой-то степени, и не только по внешнему виду, и повышался резко оклад. Но меркантильность к этому подходу привела к тому, что к середине уже 70-х годов прапорщиками были все секретари комсомольских организаций, заведующие складами... Александр Костинский: В основном заведующие складами они были. Анатолий Цыганок: ... все, кто не связан с людьми, поскольку это были большие оклады, а в батареях и ротах практически не осталось служащих, которые были. Александр Костинский: То есть фактически это и есть корень дедовщины, потому что... Анатолий Цыганок: Нет, я с вами не соглашусь. Корень дедовщины, как мне кажется, он был привнесен в советскую армию в конце 60-х годов, в частности в 1968 году, с переходом на новые сроки прохождения службы. До 1968 года военнослужащие служили в сухопутных войсках три года, в военно-морском флоте четыре года. Но законом было запрещено призывать в армию лиц, осужденных даже условно. И с 1968 года, изменив сроки призыва, в обязательном порядке должны были все служить. И вот бывшие уголовники, отсидев 3-5-8-10 лет... Александр Костинский: Ну, 10 лет – это вряд ли. Анатолий Цыганок: Были такие случаи. В 15 лет посадили, в 27 лет он вышел – и попал в армию. Постепенно в армии введены были вот эти элементы так называемой дедовщины. Ведь суть дедовщины – это унижение слабого и завоевание авторитета на таких вещах, которые в бою не завоюешь. Поэтому мне кажется, что с этой дедовщиной надо бороться не только введением элементов повышения роли сержантов, но и действительно, я согласен с моим коллегой, изменением процесса обучения. Процесс обучения сержантов, как мне кажется, должен быть, конечно... примерно треть процентов – воспитание, примерно 30 процентов – это действия солдата во всех видах боя, и примерно 40-50 процентов – управление отделением и взводом во всех видах боя. Ведь во время войны, не секрет, у нас командирами взводов, командирами рот оставались... офицеров всех убьют, остается один сержант, который... «Кто из офицеров остался?». «Не осталось». «Я беру командование взводом». То есть суть подготовки сержантов не только в воспитании, но и в управлении в боевых условиях. Поэтому в новых учебных заведениях, которые, предположительно, будут развернуты в рамках Министерства обороны, мне кажется, это должно быть учтено. И более того, в новых условиях для новой армии должны быть разработаны новые программы, которых, как мне кажется, к сожалению, нет. Александр Костинский: Образовательные программы, да? Анатолий Цыганок: Образовательные, да. И подготовка сержантов в отрыве от всего блока проблем реформирования армии, она не сыграет роли. То есть подготовка сержантов, она должна быть не только в учебном заведении, а это законодательное подтверждение, это повышение оклада (и я полностью согласен с Александром) до уровня офицеров соответствующего звена. И я хочу об этом сказать, да, старшина роты должен получать оклад, равный должности командира роты. И это правильно. У него ответственность абсолютно другая. Параллельно с этим должны быть разработаны нормативные документы, должны быть разработаны за это же время к обучению сержантов требования науки к новым веяниям. Ведь не секрет, что сейчас наши боевые, полевые уставы: 50 процентов – наступление, 30 процентов – оборона, 10 процентов – особые условия, 5 процентов – десантные операции, в том числе и миротворческие операции. А время сейчас другое. Готовить надо уже к совершенно другим войнам. И если мы будем готовить сержантов на той базе старой нормативной... Александр Костинский: Второй мировой войны. Анатолий Цыганок: ...которая существует, мы вернемся опять и будем готовить к афганской войне или, может быть, даже ко Второй мировой. Александр Костинский: Понятно. Вопрос Александру Гольцу. Скажите, пожалуйста, вот что надо делать, чтобы воспитать (о чем уже Анатолий Цыганок сказал) инициативного человека. Одно дело – обученный человек. А человек все-таки инициативным должен быть. Особенно если мы говорим о новых условиях, о мелких войнах, то эти люди должны сами решать боевую задачу, а не ждать приказа из Генерального штаба. Александр Гольц: Да. Во-первых, господин Цыганок совершенно прав, когда говорит о том, что не всякий человек рожден командовать. И, конечно же, прежде всего, надо отбирать людей, которые должны... Александр Костинский: Конкурс на сержантские должности. Александр Гольц: Да. Это дается и с рождением, и с воспитанием. Это качество каждого отдельного человека. Это должен быть волевой человек, инициативный уже по своей природе. Второе, что чрезвычайно важно. Опять-таки возвращаюсь к американскому опыту. Наших военных всегда сильно удивляет, почему такое значение придается преподаванию неких гуманитарных наук – психологии, истории, даже литературы. Смешно. На самом деле это чрезвычайно важная вещь. И вовсе не для того, чтобы как-то поднимать общий уровень. Речь идет о другом. Вот считается, и, наверное, справедливо, что человек, только освоив некие гуманитарные азы, скажем, гуманитарных наук, он становится лидером, он понимает свое место в мире, он понимает, почему он командует этими людьми, он понимает права этих людей и свои права, и обязанности. Он понимает свою ответственность осознанно. Александр Костинский: Еще и инструменты, кроме кулака... Александр Гольц: Да, и так появляются некие инструменты (совершенно справедливо вы заметили), которые позволяют ему убеждать людей. Но у нас-то, позвольте вам напомнить, всего этого практически нет даже в офицерском образовании, которое должно эти элементы содержать в колоссальной, в огромно большей степени, чем для сержантов. Вот есть такой американский ученый Хантингтон, он написал классическую книгу «Солдат и государство». Он назвал офицера «человеком, управляющим насилием». А у нас что офицеров, что сержантов готовят как людей, которые применяют насилие, которые являются, условно говоря, некими рабочими, чернорабочими в этой сложной иерархии военных взаимоотношений. И мало дать просто деньги и сказать: «мы будем переводить сержантов на контракт». Все-таки очень важно понять, что вот этот перевод сержантов на контракт... или он будет сопровождаться колоссальной ломкой основных положений, в которых функционирует нынешняя российская армия, и тогда он будет важным элементом военной модернизации, военной реформы, как хотите это назовите... Александр Костинский: Или просто профанация будет. Александр Гольц: ...или это будет профанацией, как и некоторые другие предложенные меры, которые, в общем-то, довольно неплохи. Взять ту же идею создания военной полиции или, например, появление священников в казармах. Я не хотел бы останавливаться на каждой из них. Каждая из них, в принципе, неплоха. Но без коренной ломки той структуры, которая существует в нынешней российской армии, которая является ухудшенным вариантом советской армии, помещенной в совсем другие условия, ничего этого не получится. Александр Костинский: И мой вопрос Анатолию Цыганку. Вы понимаете, какая тут довольно сложная ситуация получается. Вот тут я выскажу, может быть, мнение экспертов, которые другой точки зрения придерживаются. Они говорят о том, что все-таки свалить все на приход уголовников не удается, потому что те небольшие статистические данные, которые известны... Ну, например, господин Белановский проводил исследования со студентами Московского университета, и нет такой статистики, что главными «дедами» являются люди, которые именно отсидели в тюрьме. То есть получается, что во многом... Ведь если у нас нет сержантов, в чем согласны все эксперты, то их роль кто-то должен выполнять. Вот почти все военные эксперты говорят: «Да, не должен офицер ночевать в казарме». А кто должен? И фактически офицеры, вольно или невольно, на мой взгляд (на взгляд человека, служившего в армии), вольно перекладывают на людей, которые даже формально, вот они формально не старшие командиры. Потому что не секрет, что те же солдаты старослужащие лупят сержантов, этих пацанов. И они ничем не отличаются. То есть, понимаете, кто-то должен исполнять роль командира в казарме, и они выполняют. Но выполняют уродливо. Их этому не учили. Прокомментируйте, пожалуйста. Анатолий Цыганок: Вы знаете, я опять же с вами здесь не соглашусь. Мне кажется, в конце концов, что дедовщина – это не только занятие главенствующей позиции, а издевательство над молодым солдатом, который не может за себя постоять. Я сужу по своему опыту. Я был начальником оперативного отделения дивизии на Сахалине, подбираю себе молодого водителя Володю с Украины, из хорошей, нормальной семьи, крепкого. И спрашиваю постоянно его в машине: «Володя, ну как, тебя не обижают?». «Все нормально». Проходит полгода. И мне командир роты заявляет: «Товарищ полковник, а ваш Володя заставил стирать штаны молодого водителя, который только что пришел». Меня поразила эта вещь. Я его вызываю и говорю: «В чем дело? Почему ты его заставил?». А он мне заявил: «Товарищ полковник, но я же терпел полгода. Теперь я пользуюсь правами». И вот эта логика – это первое, что привносится в армии. Те, кто отслужили, советуют своим молодым коллегам: «Ты потерпи первые полгода, потом тебе будет легче». И вот эта терпимость безобразия, она, мне кажется, порождает вот эту всю дедовщину. Могут быть разные элементы – где-то нарушение устава, где-то пьянка. Но сущность, мне кажется, - вот эта славянская терпимость. «Потерпи первый год, потом тебе воздастся». Александр Костинский: Но если сержанты-то были, то этого бы не было? Анатолий Цыганок: Не было бы, естественно. Александр Костинский: Или было бы? Анатолий Цыганок: Вы знаете, я служил с 1963 по 1993 год, и я помню до сих пор своего заместителя командира взвода немца Гипкеля. Он «старик» был – ему было 25 лет. Это был директор сельской школы с Алтайского края. Александр Костинский: Он срочную службу служил, да? Анатолий Цыганок: Да, он срочную службу служил. Он ни разу нас, рядовых, не назвал «на ты». Педагогическое образование (он директор школы) не позволяло «тыкать». И для нас он был недосягаем. И я не помню, чтобы было бы оскорбление физическое. Это действительно умница. И это действительно воспитатель, это действительно педагог. И я прослужил 30 лет в армии, и я всегда за образец сержанта, которым он был для меня, беру первого своего заместителя командира взвода. И вспоминал старшину роты Тупицына в Омском училище. Маленький, сухой. У него был Орден Славы и две медали. Александр Костинский: То есть он воевал, да? Анатолий Цыганок: Да, фронтовик. И ему было тогда где-то, наверное, лет 45 уже. Он был старшиной. Никогда он не позволял себе кого-нибудь оскорбить. Вы понимаете, здесь двоякая ситуация. Дедовщина, она подразумевает унижение слабого. И, может быть, даже слабый, стараясь воспользоваться ситуацией, пытается взять верх над более сильным. И это, может быть, еще и элемент бескультурья, общего бескультурья, когда человек не знает, как воспользоваться властью. Не зря говорят, что подходишь к ресторану, и швейцар не должен думать, пускать тебя или не пускать. Он обязан дверь перед тобой открыть. Примерно такая же ситуация и в армии. И насчет обучения. Все, что сказал Александр насчет американской армии... Я смотрел документы, была методическая подготовка в академии, где я преподавал. И я был страшно удивлен. 1985 год. Анализирую документы боевой подготовки учебного процесса сержантов. И мне попался в это время документ по подготовке сержантов американской армии. Так вот, распределение одиночной подготовки, управление боем в советской армии после войны (я был поражен) в 1985 году совпадали в процентном отношении с распределением вот этого времени подготовки сержантов в американской армии. То есть у нас есть хорошие традиции. В России, в Советском Союзе есть хорошие традиции. Мне кажется, что эти традиции надо возрождать, и надо возрождать уважение к сержанту. И возрождать уважение к сержанту не только среди солдат, но и в обществе, у офицерских кадров, что самое главное. Александр Костинский: Но уважение на фундаменте каком-то должно быть. А если у него просто лычки есть... Анатолий Цыганок: Вот лейтенант уходит и говорит: «Ваня, сержант слабый. Ты наведи порядок». Это как раз говорит о том, что сержант не пользуется должным авторитетом. И когда сержант будет профессионалом... Кстати, в порядке эксперимента (предлагаю вариант), почему бы ни готовить сержанта, как дополнительная рота, в военных училищах. Они сейчас подготовлены. Материальная база там есть. Но учить их там не четыре года, как в Высшем Московском общевойсковом училище, а учить их два года на готовой базе. И получает он среднее образование. Александр помнит, раньше у нас офицеры, кто заканчивал экстерном училище, они носили значок кругленький. А все высшие училища носили ромбик. Александр Костинский: Нам дозвонился Александр Васильевич из Ленинградской области. Здравствуйте, Александр Васильевич. Слушатель: Здравствуйте. А офицер запаса. И я полностью поддерживаю систему относительно, например, сержантов. Но нужно менять всю систему формирования обучения командного состава. Я так думаю, что нужно делать так. Первое. Например, призыв в армию должен быть, с одной стороны, добровольным. Но после этого приходит солдат, полтора года служит, не менее полутора лет служит, после этого его отправляют на сержантские курсы – он становится действительно уже сержантом-контрактником. Убрать систему военных училищ, на сегодняшний день существующих. Сержант должен иметь возможность стать командиром взвода и дойти, может быть, даже до командира роты. Но вот в училища посылать только командиров взводов. Тот, кто станет командиром взвода, тот идет в училище. В академию – те, кто стал командиром батальона. И так далее. То есть нужно прийти к тому состоянию, когда человек уже действительно, он собирается служить, он готов служить, знают его способности. Александр Костинский: Александр Васильевич, ваше мнение понятно. Александр Гольц, пожалуйста, прокомментируйте. Александр Гольц: Я разделяю пафос, но я не разделяю этого предложения. Все-таки я предлагаю вернуться к тому тезису, что сержантская работа и офицерская работа – это разные работы. И как водится в нашей жизни, то, что получается... одна работа у человека может получаться, а другая может не получаться. Человек может замечательно командовать маленьким коллективом, быть «отцом» этих солдат, пользоваться авторитетом и уважением, но интеллектуальных, каких-то иных качеств ему не хватает для того, чтобы руководить большим воинским коллективом, для того, чтобы освоить... А мы понимаем, что офицерская профессия – она все-таки более сложная. Это то, что мы говорили о сержанте, но это возведенное в некую степень. Это другое знание военного дела. И здесь, я подозреваю, создать вот эту иерархическую, многоступенчатую систему движения не получится. И потом с чисто практической точки зрения. Ротой, взводом должны командовать молодые люди. Они должны иметь достаточный запас психических и физических сил, чтобы выполнять свои офицерские функции. А если мы вот такую сложную, многоступенчатую систему придумаем, то человек будет подходить к должности комвзвода лет в 27, а роты – в свои 32-33. Во-первых, из них уже не вырастишь потом офицеров более высокого звена, а во-вторых, по-моему, этого делать просто не стоит. Александр Костинский: Александр, вы знаете, тут еще такой вопрос. Во время своей службы в армии я пытался вообще увидеть, есть ли в войсках просто обыкновенные планы педагогической подготовки. У нас все-таки программа «Образование», узкая такая программа. И каждый знает, что пишутся планы, сколько на усвоение каких-то знаний... они могут быть военными, могут быть гражданскими, но вообще это какое-то количество часов. Нельзя подозревать, что человек даже прямой технической своей какой-то специальности научится за один час – управлять ракетой, например, танком и так далее. В армии я очень долго пытался найти, есть ли эти педагогические планы. Их нет. Скажите, пожалуйста, как это может быть? Александр Гольц: Я думаю, что все в природе разумно. Ненужное отмирает. Конечно, в каком-нибудь управлении боевой подготовки округа, там в секретной тетради офицера направления все это выписано. Только в современной армии это никому... я имею в виду, что не в том смысле современной, что соответствующей духу времени, а в армии сегодняшнего дня это никому не нужно. И по одной простой причине – немыслимо на шесть месяцев загонять человека в «учебку» с тем, чтобы он два раза за свою службу провел БМП и, в лучшем случае, один раз выстрелил реальным снарядом. Александр Костинский: А то и ни разу. Александр Гольц: Как только этот бред... если попытаться практическую жизнь, то, что мы знаем, что реально происходит в наших «учебках», изложить на бумаге и как-то попытаться где-то утвердить, то любой человек, который не в сумасшедшем доме, тут же скажет: «Ребята, зачем шесть месяцев держать человека... Вы чему его научите? И как вы его научите?». Вот мы сейчас говорим о сержантском образовании. Увы, придется еще раз вернуться к той простой мысли, что как только мы начинаем улучшать некую частность, пусть даже частность важную, тут же, как при попытке зашить трухлявую ткань, начинает лопаться в других местах. Вот этот шовчик мы зашьем, а в других тут же лопнет. Вот я просто предлагаю вам задуматься над одной простой вещью. Допустим, случилось чудо чудное – и откуда-то с неба упали на российскую армию 59 тысяч подготовленных, правильных сержантов. Александр Костинский: Замечательно! Александр Гольц: Давайте представим. А чем младший офицер будет заниматься? Вот в этих условиях этот профессиональный, грамотный сержант, он забьет офицера, того самого несчастного лейтенанта, который выходит из наших училищ. О том, что каждый четвертый офицер у нас двухгодичник, я уж не говорю. Но вот чем будет заниматься лейтенант, командир взвода, старший лейтенант, командир роты при таком сержанте? Как только мы решаем эту проблему, то сразу выясняется, что нам нужно кардинальное и решительное изменение системы образования офицеров. И потом, давайте опять-таки представим. Выпали на нас вот эти высокообразованные, авторитетные, уверенные в себе люди. А что, они позволят на себя орать?.. Они позволят старшему командиру матом перед строем... Они что, вот это позволят?.. То есть, таким образом, тут же народится очень мощный и серьезный конфликт, не правда ли? И мы здесь подходим к тому, что надо менять кардинально условия прохождения службы офицерами. Потому что вот то, что сейчас у нас происходит, это зачастую является отрицательным естественным отбором. Человек либо терпит унижения - и продвигается по служебной лестнице, либо уходит из армии, или уходит на какую-то должность, которая не связана с непосредственной системой командования. Так что говоря о сержантском образовании, мы неизбежно выходим на более общие проблемы. Александр Костинский: Понятно. Нам дозвонился Георгий из Петербурга. Здравствуйте, Георгий. Слушатель: Приветствую вас! Очень замечательно, что вы затронули эту тему. Мы знаем, впрочем, что никакое, даже самое утонченное образование, не может предохранить от властолюбия, гордости, садизма и педофилии. Что вы предлагаете реально сделать в этой области? Спасибо. Александр Гольц: Я коротко отвечу. Ну, это некоторый софизм на самом деле. Мы понимаем, что, безусловно, прием антибиотиков не гарантирует на сто процентов излечение. Но неприем антибиотиков, и в нашем случае – отсутствие образования, – стопроцентно гарантирует смерть. Александр Костинский: Понятно. И Анатолий Цыганок хотел бы тоже прокомментировать. Анатолий Цыганок: Я хотел бы прокомментировать выступление Александра. Я с ним полностью согласен. В отрыве от изменения прохождения службы офицеров вычленять только подготовку сержантов – либо это бессмысленно, либо это будет PR -кампания. По большому счету, не секрет, что половина офицеров, заканчивающих военные училища, спустя два года покидают военную службу по различным причинам. И самые главные причины – бытовая неустроенность, отсутствие квартиры и так далее. Второе. Офицеры так же, как и солдаты, и сержанты, не защищены до сих пор еще у нас от самодуров, не защищены они у нас законодательно, даже в порядке какого-то продвижения по службе. В российской армии процветает и кумовство, и фаворитизм, и покупка должностей, как на Кавказе это частенько случается. Поэтому надо предусматривать изменение подготовки офицерского состава. Александр Костинский: Мы к этому, конечно, обязательно вернемся, и сделаем специальную программу по подготовке офицерского состава. Потому что это, конечно, немножко... И нам позвонил Евгений из Воронежа. Здравствуйте, Евгений. Слушатель: Здравствуйте. Я согласен с радиослушателем из Ленинградской области. Но у меня такой вопрос. Вышел приказ министра, который освобождает офицеров от ответственности за все происшествия в части, где он служит, в подразделении, которым он руководит. Это что значит? Это значит, что офицер отвечать ни за что не будет теперь? Александр Костинский: Сейчас мы ответим на ваш вопрос. Александр Гольц, пожалуйста. Александр Гольц: Я очень коротко скажу. Мы с Анатолием Дмитриевичем, наверное, таких приказов, инструкций и директив видели в своей жизни, ну, штук 70, наверное. Начиная с советской армии, всякий раз пытались решить нерешаемую задачу: как освободить офицера от ответственности... с одной стороны, чтобы он честно сообщал о фактах, но с другой стороны, чтобы он отвечал за дисциплину в своем подразделении. Александр Костинский: То есть чтобы он не покрывал преступления... Александр Гольц: Это нерешаемая задача, на мой взгляд, в рамках поставленных. Ну, хорошо. Вот напишите 10 инструкций, что офицер не несет ответственности при вскрытии фактов нарушения дисциплины. Он один раз сообщает, второй раз сообщает. На третий раз ему командир говорит: «Слушай, парень, ты командуешь или не командуешь? У тебя что в подразделении творится? Ты командир или кто?». И это правильно. Другой вопрос. Опять-таки мы здесь отходим от объявленной темы образовательной и подходим к системе взаимоотношений в российской армии. Увы, у нас получается, что офицер несет службу... так получается по жизни, в страхе перед наказанием. Вот само сокрытие фактов было бы невозможным в случае действительно существования таких, казалось бы, метафизических понятий, как профессиональная этика, профессиональная мораль, иная система взаимоотношений внутри офицерского коллектива. Это отдельная, другая тема. Но я твердо знаю, что вот директивами и приказами эту проблему не решить точно. Анатолий Цыганок: Я тоже хотел бы прокомментировать этот вопрос. Министр обороны так не писал в своей директиве. Просто было указано на то, что не будут наказываться офицеры, которые не сообщили о фактах нарушения. Но у меня, правда, вот в этих распоряжениях министра несколько покоробила фраза о том, что заместители по воспитательной работе имеют право докладывать через голову командира о том, что делается в части. И меня вот это распоряжение вернуло мысленно к середине 70-х – 80-х годов, когда замполит чуть что – писал в партком. Мне кажется, что здесь Министерство обороны несколько перегнуло палку. И мне думается, что командир, руководитель подразделения, он обязан отвечать не только за солдат и сержанта, за состояние воинской дисциплины, а обязан отвечать за подготовку и за все остальное. Александр Костинский: Понятно. И нам дозвонился Василий Андреевич из Петербурга. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я как раз тот сержант, который после войны закончил учебно-танковый батальон, как он назывался у нас тогда, вот как сейчас в Челябинске. Учился 11 месяцев. В танковом батальоне был... Александр Костинский: 11 месяцев на сержанта учились, да? Слушатель: Да, на сержанта. У нас был факультет командира танка, факультет механика-водителя и наводчика орудия. И вот через 11 месяцев мы выходили уже специалистами. Ну, кадры, офицеры... Старшина у нас был маленький – 1 метр 50 со шляпой. Голос никогда не повысил. Если нарушение, то он спокойно расскажет, в чем я виновен и что я должен сделать в наказание. Это железный устав. И первый раз он надел полную парадную военную форму, фронтовик, на выпуске из училища – нас выпускали. И мы все упали... Нам присвоили звание младших сержантов. И мы все упали, когда он вышел – а у него на кителе наград было больше, чем у Брежнева в расцвете его сил. Александр Костинский: Понятно. Мы тоже этого не касались, что даже в российской армии, ну, в советской армии у нас свой опыт есть. Все-таки подготовка сержантов была более фундаментальной. И, конечно, мы говорим о том, что, видимо, некоторая деградация армии, она проходила в эти годы. Александр Гольц: Вы понимаете, ведь фундаментальная подготовка сержантов была тогда, когда был долгий срок службы. И это позволяло приблизительно треть из всего срока службы готовить сержанта. Если тенденция идет к сокращению службы, то... Александр Костинский: Один год вообще будет. Александр Гольц: Да... то никакого сержанта, конечно, за это время подготовить невозможно. Кстати говоря, очень важный момент, когда наступила дедовщина, на мой взгляд. Все-таки вот эта конструкция массовой мобилизационной армии, она была довольно устойчивой, она адекватно соответствовала советской. И не случайно, когда начали... В сталинской армии – понятно, офицер дневал и ночевал в казарме. Вопросов не было. А не случайно, когда вот эти гайки стали постепенно расслабляться, Георгий Константинович Жуков, как мы все помним, заговорил о роли профессионального сержанта. Жукова убрали. И вот с этого момента, как только стал сокращаться... происходила какая-то либерализация без изменения системы, формы сталинской армии. И это привело, в конечном счете, к дедовщине, мне кажется. Александр Костинский: И к деградации, в общем-то. Александр Гольц: Да, и к деградации. Александр Костинский: Анатолий Цыганок, пожалуйста. Анатолий Цыганок: Да, действительно, у нас российская армия сменила красную звездочку на орла, а в сущности, она стала советской армией, и те недостатки, которые были в советской армии, до сих пор еще существуют в российской армии. Думается, что подготовка сержантов – это должна быть широкая программа, которая должна охватывать вопросы не только узкой подготовки специалистов для Министерства обороны, но должна распространяться на все силовые структуры России, поскольку «под ружьем» у нас находится 1 миллион 100 в российской армии и около 2,5 миллионов в других войсках. Это первое. Поэтому законодателем должно быть разработано положение о подготовке сержантов-специалистов. Мы убедились во время полемики, что при переходе к контрактной армии это должен быть год или два, с критериями отбора. Может быть, первый критерий – год службы солдатом, а потом уже сержантом. Ну и остальная тематика должна уже быть разработана дополнительно. --------------------------------------------------------------------------------

Дата — 03 Марта 2006 года
Опубликовано — Радио Свобода



Главная
Военно-политический анализ
Научные доклады
Выступления
Радио
Публикации
Цитирование
Об авторе
Контакты





При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на автора:
Цыганок Анатолий Дмитриевич (www.tsiganok.ru) обязательна.
© Военно-политический анализ: Цыганок Анатолий Дмитриевич
Все права защищены | Статистика сайта: LiveInternet.ru
Яндекс.Метрика