Военная реформа или реформирование вооруженных сил?

В то же время, реформа Вооруженных сил предполагает принятие военной доктрины и определение стратегических задач, определение структуры и состав, уровень вооруженных сил и их переоснащение. Представители политических партий и движений, правозащитные или женские организации, представители власти или военные чиновники, эксперты, ученые или военные пенсионеры видят и трактуют эти словосочетания в широких пределах, и подчас вкладывают в них диаметрально противоположный смысл.

Многие не учитывают объективные предпосылки истории развития военного строительства на территории бывшего СССР, в том числе, в России и других странах постсоветского пространства, неглубоко вникают в сущность существующих и перспективных угроз.

 Другие, понимая сущность реформирования самой структуры армии, преднамеренно затягивают вопросы реформирования для сохранения собственных постов и ради корпоративной солидарности.

Третьи преднамеренно, только с целью получения голосов в ходе выборов, уводят общество в сторону от главных вопросов военной реформы, отвлекая внимание на маленький, пусть и важный вопрос укомплектования.

Трансформация Советской армии в армию СНГ, а затем из нее в армию России и других стран.

 Не только широкие слои общества, но и солидные научные труды путаются с историей армейского строительства в Российской Федерации. Чаще всего путаница начинается с периода осени 1991 до лета -1992 года. Например, в Российском энциклопедическом словаре этот период подан так: « В 1992 г. на основе большей части Сов. Армии создана Р.А. (Российская армия — А.Ц.) Рос. Федерации».

В действительности, основой для ныне существующей Российской армии явилась большая часть Объединенных вооруженных сил Содружества Независимых Государств. А начало формированию положило распоряжение президента Российской Федерации «О государственной комиссии по созданию Министерства обороны, армии и флота Российской федерации» от 4 апреля 1992 г. № 158 — рп.

 Практически растаскивание бывшей армии Союза по новым государствам заключалось в правовом оформлении передачи под юрисдикцию той части группировки войск Советской армии, которая практически дислоцировалась на территории той или иной союзной республики.

Сегодня необходимо оглянуться назад и честно признать, что были объективные причины, которые тормозят и военную реформу, и реформу армии. Так называемое реформирование российской армии начиналось не на самом лучшем материале. В советские времена лучшими соединениями и частями были группировки войск в Германии, Польше, Венгрии и Чехословакии, укомплектованные наиболее современным оружием, лучшим командным составом. Чуть похуже были войска Прибалтийского, Белорусского, Прикарпатского, Киевского, Закавказского и Туркестанского военных округов. Внутренние военные округа — Ленинградский, Московский, Приволжский, Уральский и Сибирские — были «тыловыми», и этим все сказано.

 В результате «братского раздела» в Белоруссии осталось автоматизированная система оперативного управления «Маневр», (российская армия до сих пор ее аналога не имеет) и отдельный радиотехнический узел «Волга» в Ганцевичах. На территории Украины располагается прародитель — судостроитель авианосных кораблей, поэтому к имеющемуся в Российском ВМФ единственному авианосцу еще долго не добавится аналогичный собрат. На Украине осталось и производство самых крупных транспортных самолетов «Руслан» — головная боль для военной транспортной авиации. Там же находятся два отдельных радиотехнических узла «Днепр» в Берегово и Севастополе. На территории Азербайджана остался отдельный радиотехнический узел «Дарьял» (Габала). Аналогичные узлы типа «Окно» находятся под Нуреком в Таджикистане и «Днепр» под Сары — Шаганом в Казахстане. В сущности, космические войска, имея восемь отдельных радиотехнических узлов на территории России и пять на территориях соседних стран, на треть являются заложниками ситуации в соседних странах.

 Другой объективной причиной является наличие Генерального штаба с несвойственными функциями для управления, в числе которых: финансирование, снабжение, техническое обеспечение, закупки техники и вооружения, комплектование и архаичная структура военных округов, остающихся неизменными более 130 лет.

Третьей причиной была частая смена высших должностных лиц, ответственных за разработку программ проводимых реформ. Все сменившиеся за тринадцать лет первые лица Российского министерства обороны — от Константина Кобеца и до Сергея Иванова — определяя основные военные угрозы, исходили и исходят из предпосылки, что для России был, остается и будет один враг — НАТО и США. Хотя фактически сегодня эта угроза больше политическая, нежели военная.

Пустые хлопоты от Язова до Иванова

Разрабатываемые программы всех министров обороны носили ярко выделенные политические мотивы. По большому счету, начиная с начала перестройки времен маршала Язова и до последнего времени, речь идет не о военной реформе, а об удешевлении Вооруженных сил. Начиная с апрельского (1985) года пленума ЦК КПСС, объявившего перестройку, до предпоследнего обращения Президента России к Федеральному собранию (в последнем о военной реформе не сказано ни строчки), объявленные властью военные реформы носили лишь декларативный характер и практически не могли быть выполнены, несмотря на все заявления «об успехах» или «завершении» ее проведения. Подтверждением тому служат краткие итоги деятельности всех советских и постсоветских министров обороны за двадцать лет.

 Маршал Язов до 1991 года доказывал, что реформирование войск невозможно и о переходе на профессиональную армию ни по экономическим, ни по политическим мотивам, речи быть не может. Поскольку армия должна быть по структуре и по численности прежней, но только более профессиональной — для этого необходимо выделять в шесть раз больше средств. При этом СССР направлял на оборону 12–13% своего ВВП. От СССР и СНГ Россия унаследовала огромнейшую армию численностью 2.7 млн. человек, причем 600 тысяч военнослужащих находились за границей.

Сменившие Язова генерал армии Кобец, ставший по воле августовский истории 91 года министром обороны РСФСР на одну неделю, выполняя решение Внеочередного Съезда Верховного совета РСФСР, приступил к организации Российской Гвардии, как какого-то противовеса Советским Вооруженным силам. Но после передачи этого поручения Руцкому он сам, будучи назначенным Председателем Комитета по военной реформе при Государственном Совете СССР, всячески противился ее созданию.

Всеми вооруженными силами бывшего СССР в переходный период с сентября 1991 до июня 1992 года стал командовать маршал авиации Шапошников — Главнокомандующий Вооруженными Силами СНГ. Он занимался не военной реформой, а исполнял обязанности третейского судьи при «приватизации» бывшими республиками Союза тех частей бывшей советской армии, которые дислоцировались на их территории

Второй министр обороны России — Павел Грачев утвердил в ноябре 1993 года «Основные положения военной доктрины РФ», которая утверждала принцип партнерства со всеми государствами, которые не имеют агрессивных планов против нашей страны и действуют в рамках Устава ООН. Основные направления военной реформы того периода, по неоднократно высказываниям министра обороны: во-первых — обеспечение достаточного финансирования, во-вторых, укомплектование войск до штатной численности. Доля оборонных расходов составляла в 1994 году 5.6% ВПП, в 1995 году — 3.8%ВПП. Министерство обороны того периода отличалось корпоративностью, в нем не было «чужаков», десантники стали элитой армии. Армия при Грачеве завершила «бегство из Германии» и позорно проиграла первую чеченскую войну проведением повсеместно «круговой обороны». В результате всех сокращений к 1994 году численность личного состава уменьшилась до 2.1млн. человек

Сменивший Грачева Игорь Родионов предложил свой вариант военной реформы, но тоже основанный на резком увеличении финансирования Вооруженных сил, которое Россия не могла себе позволить. Россия в 1996 году выделяла на оборону 3.6% ВВП. В противовес ему помощник Президент Юрий Батурин внес свою концепцию военной реформы — не меняя структуры армии, обойтись тем, что выделено на армию в государственном бюджете. Численность личного состава к 1997 г. была около 1.8 млн. человек. В течение 1992–97 годов сопротивление военной верхушки и практическая отстраненность президента от решения вопросов военной реформы держали военную реформу на нулевой отметке в «замороженном состоянии»

Во времена Игоря Сергеева, который в 1997 году при вступлении в должность пообещал провести военную реформу при уровне расходов на оборону 3,8% ВВП, ситуация еще более ухудшилась. В 1998 году на эти цели было выделено 3% ВВП, а после августовского дефолта в 1999 году и того меньше — 2.3% ВВП. Параллельно существовали две взаимоисключающих концепции. Первая — сохранение прежней структуры, в том числе, РВСН (вариант самого Сергеева). Вторая, автором которой был начальник тогдашнего Генштаба Квашнин, требовала ликвидировать Ракетные войска стратегического назначения как самостоятельный вид вооруженных сил. В 1998 году была принята новая версия «Основных направлений военной доктрины Российской Федерации». В то время было создано Главное командование стратегических ядерных сил, куда были интегрированы Военно-космические силы и Ракетно-космическая оборона, одновременно ликвидировано Главное командование Сухопутных войск, слиты два вида вооруженных сил — ВВС и ПВО. Забайкальский округ был слит с Сибирским военным округом в единый Сибирский военный округ. Уральский военный округ, объединенный с Приволжским военным округом, стал называться Приволжско-Уральским военным округом. Началось формирование дивизий постоянной готовности, количество которых было сокращено с 30 до 10. Численность армии к 1999 году составила 1.2 млн. чел. Пестрое окружение министра составляли, в основном, ракетчики, кандидатуры, навязанные Кремлем, и люди из бывшего окружения Грачева и Родионова. Генеральный штаб стал политизированным, и впервые в истории советской и российской армии начальник Генерального штаба встал в оппозицию министру обороны.

При нынешнем министре обороны — Сергее Иванове — обществу представлена новая военная доктрина, где армии и флоту ставятся несвойственные им задачи — прекращение трансграничной преступности, борьба с браконьерством. За прошедшие четыре года разработана доктрина информационной безопасности. Воссозданы Космические войска. С 2004 года в составе Министерства обороны функционируют три федеральных службы (по Военно-техническому сотрудничеству, государственному оборонному заказу и по технологическому и экспортному контролю) и одно федеральное агентство — Специального строительства. Ликвидированы армейская авиация в Сухопутных войсках (вертолеты). В ходе междоусобной войны внутри самого Министерства обороны министр обороны низвергнул начальника Генерального штаба. По предложению министра обороны ликвидированы Военно-морская база в Камрани (Вьетнам) и радиолокационный центр на Кубе. Начато комплектование трех горных бригад. Численность личного состава армии к 2005 году составила около 1.1 млн. человек. К концу 2005 года возможно сокращение до 0.9 — 1.0 млн. за счет, главным образом, ухода на пенсию офицеров. На контрактную основу переведены первые части. По словам министра, на это может уйти до 10 лет. На северном Кавказе (Чечня) начался перевод к смешанному кадрово-милиционному принципу комплектования вооруженных сил. Главную роль в армии и на флоте стали играть «варяги» из ФСБ и Службы внешней разведки.

В целом, можно отметить, что за последние двадцать лет в России в результате «военных реформ» не изменились структура, принципы управления и комплектования армии, однако произошло ее сокращение с 2.8 млн. до 1.1 млн. человек, а также появились несколько ведомственных армий. Сложилась странная ситуация: в одном государстве сознательно сформированы четыре крупные войсковые группировки. Непосредственно российская армия после всех реформ представлена шестью дивизиями постоянной боевой готовности (три в составе Сухопутных войск, три в составе ВДВ), и пятью бригадами (четыре сухопутных и одна десантная). Чуть меньше имеют Внутренние войска МВД — пять дивизий (из них четыре дислоцируются в Северо-Кавказском военном округе). Еще меньше — части МЧС (около 20000 военнослужащих и около 300 000 пожарных). Неизвестна численность четвертой армии — войсковых частей и подразделений Пограничных войск и спецчастей ФСБ. Однако все эти армии либо готовятся к прошедшим войнам, либо к будущим конфликтам в обществе, но реально не готовятся к перспективным угрозам нынешнего столетия.

Программы партий по военной реформе

 Для всех партий постсоветской России вопрос об армии был одним из главных. Но предлагаемые реформы «Единой России», «Яблока», СПС, ЛДПР, КПРФ и т.д. в содержательном плане почти не различаются. В сущности, как власть, так и большинство российских партий в своих программных документах, говоря о реформе армии, все внимание отдают одному вопросу: комплектование ВС рядовым составом. Все споры между партиями идут только в одном ключе: какой характер комплектования лучше — призывной или контрактный. Если какие-то партии настаивают на контрактной армии, то между ними спор уже идет об окладах и метрах жилой площади.

Для сравнения можно привести такие данные. Принцип формирования по предложению Минобороны — сокращение срока службы после 2008–2010 года, а СПС предлагает за два года укомплектовать части постоянной готовности, затем сократить срок службы до 6 месяцев. В этом случае армию можно подразделить на зимнюю и летнюю, со всеми вытекающими последствиями. ЛДПР предлагает поэтапную отмену призыва и создание добровольческой армии. Срок перевода на контрактную основу власть определяет в 8–10 лет, КПРФ -10–12 лет, СПС — 4 года, «Единая Россия» — 6 лет. За сохранение системы призыва до 2010 года выступают правительство и КПРФ, «Единая Россия» выступает за сокращение срока службы до 1 года с 2008 года. Размер денежного содержания солдата контрактника колеблется: 6200 рублей предлагает СПС, 7000 — «Единая Россия», 9000 — Минобороны и КПРФ. ЛДПР предлагает сделать его на 30 % больше, чем у государственных служащих. Размер денежного содержания командира взвода также колеблется: от 10 000 рублей (Минобороны и СПС) и 11 000 — Единая Россия, до 15 000 — ЛДПР и КПРФ. Обеспечение жилищных условий для контрактников (служебные квартиры для семейных и общежития для холостых) предусматриваются в программах Минобороны, КПРФ и «Единой России». Наем жилья для женатых и казармы для холостых — предложение СПС. Общежитие для холостых контрактников и наем жилья для женатых — предложение ЛДПР. Социальные гарантии: Минобороны предлагает льготы на образование и гражданство лицам из стран СНГ, а СПС — водительские права, ссуды на жилье, лицензию на работу в частном охранном предприятии (ЧОП), льготу в системе государственной службы и образование.

В сущности, ни Минобороны и ни одна из партий не затрагивают сути реформирования армии — реформирования ее состава, структуры и проблем подбора и обучения офицерских и сержантских кадров, прохождения службы офицерским составом и сержантами-контрактниками, в соответствии с существующими и перспективными угрозами. За кадром также остаются не менее важные вопросы — военная доктрина и теория требования к боевой технике.

 Армия не желает перемен — она вообще консервативная структура. А партиям всегда нужны голоса на выборах. У населения же свой подход — найти лазейку, чтобы в армии служил кто-то другой, а не мой сын. Поэтому оказывается, что всех, в общем-то, устраивает нынешнее положение. А копья в спорах ломаются только по второстепенным вопросам — комплектованию, срокам службы, жилищным условиям для контрактника. Хотя вопросы эти, следует признать, отнюдь не самые главные. В сущности, военные реформы в России не проводились и власть преднамеренно, подменяя понятия, выдавая сокращение армии за военную реформу (в бюджете это сокращение называется «военная реформа»), вводит общество в заблуждение. Складывается мнение, что у России нет четкого понимания — к каким угрозам и к каким войнам необходимо готовиться.

 Однако прошедшие в последние полтора десятилетия войны и конфликты позволяют делать некоторые выводы для развития военной политики и военной реформы в России. В нашей стране сложилась уникальная ситуация, когда нет реальных военных угроз для государства, во всяком случае, в ближайшей перспективе, что позволяет в предстоящее десятилетие готовить — без авралов и в относительно спокойной обстановке — армию к отражению угроз второй половины ХХI века. При этом надо не забывать, что за все годы новой российской истории историческая память о могуществе СССР сыграла злую шутку с политической, военной элитой и самим обществом. До сих пор у всех нас не выработалось понимания того, что Россия — не СССР. У России — другие границы, цели, партнеры и союзники, и, соответственно, другие реальные угрозы. Для отражения этих угроз следует иметь не просто сокращенную, а принципиально другую армию. Реально военная реформа может начаться только при подъеме экономики, как это было при Дмитрии Милютине в 70-х годах ХIХ века, или при Михаиле Фрунзе в 1925 году, при оживлении экономики, вызванной НЭПом.

Дата — 01 Апреля 2006 года
Опубликовано — Информ агенство МИК