В ружье.

Независимый военный аналитик и руководитель Центра военного прогнозирования (Институт военного и политического анализа, Москва) Анатолий Цыганок полагает, что для решения вопросов оснащения российской армии новой техникой нужно коренным образом менять структуру гособоронзаказа, действующую 17 последних лет:

 — Российский военно-промышленный комплекс идет по «особому пути» и не равняется на остальные страны мира. В отличие от аналогичных сегментов западных стран, он имеет ярко выраженную экспортную направленность. В большинстве стран экспорт оружия, как правило, составляет меньшую часть военного производства. В США, например, производят 75% вооружения для себя, а остальное — за границу. Россия наоборот: себе — 20%, на экспорт — 80%. Бронетанковое во-оружение идет в Индию: за последние четыре года эта страна закупила 570 танков, а Россия только 120. Аналогичная ситуация и в оснащении вертолетной техникой: мы получили 30 новых машин, а 150 появились в Азии и Африке. Если говорить о военно-морском флоте, то вся наша промышленность работает на Индию и Китай.

Такая переориентация помогла в 90−е годы выжить заводам, которые имели хороший советский технологический задел в сфере тех типов вооружения и военной техники, которые пользуются высоким спросом на мировом рынке. Но со стратегической точки зрения она нанесла ущерб ОПК. Предприятия оказались привязаны к советским по происхождению образцам и не заинтересованы в создании принципиально новых. Более того, успешная внешнеэкономическая деятельность повысила лоббистские возможности предприятий ОПК, что в отсутствие у руководства страны внятной концепции военного строительства позволило навязывать выпуск морально устаревших образцов не только на экспорт, но и для Вооруженных сил РФ.

Итоги такой политики мы увидели в Южной Осетии. Боевые части Северо-Кавказского военного округа не имели ни всепогодных вертолетов, ни станций приема дешифрирования данных искусственных спутников земли, ни современных образцов бронетехники. В войсках 58−й армии значительная доля танков, до 75%, устаревших конструкций (Т-62 и Т-72). Если днем танки, разработанные более 30 лет назад, с большой натяжкой можно назвать современными, то ночные прицелы не выдерживают никакой критики: они «слепнут» от вспышек выстрелов и видят всего на несколько сотен метров. Инфракрасные осветители увеличивают дальность наблюдения и прицеливания, но сильно демаскируют машину. Старые танки не имели ни GPS, ни тепловизора, ни системы опознавания «свой — чужой». В колоннах — все те же БМП-1 и «алюминиевые» танки ВДВ БМД-1, у которых тонная броня, примитивные прицелы и приборы наблюдения. С бронетранспортерами такая же безрадостная картина. Лишь изредка мелькали машины, оборудованные экранами и дополнительной броней.

Да, российские вооруженные силы требуют скорейшей модернизации. Но мы утратили множество важнейших технологий и наиболее квалифицированные кадры. Поэтому задачу создания принципиально новых образцов вооружений и техники становится сложно решить даже при выделении гигантских средств. В одиночку оборонным предприятиям этот кризис не преодолеть.

 Я полагаю, что для поддержания высокой боевой готовности российской армии просто необходимы бюджетное финансирование приоритетных фундаментальных программ разработки и производства вооружений, беспроцентное долгосрочное (до 20 лет) кредитование НИОКР и переориентация усилий фондового рынка с топливно-энергетического комплекса на развитие ракетной, авиационной, военно-морской техники, даже при ее меньшей в разы рентабельности по сравнению с ТЭК.

Дата — 15 Сентября 2008 года
Опубликовано — Журнал "Эксперт"