Пять дней и три года.Война в Южной Осетии «08.08.08» показала, что Россия не готова к серьезным военным действиям.

О том, как выглядят уроки вооруженного конфликта в Южной Осетии, «Свободной прессе» высказал свое мнение руководитель Центра военного прогнозирования полковник Анатолий ЦЫГАНОК.

– Стоит отметить, что вопреки мнению скептиков, наши войска сумели быстро среагировать на попытку Грузии внезапно оккупировать Цхинвал. Российские солдаты и офицеры достойно выполняли свои задачи. Но героизм российского солдата не затушевал главного: к серьезной войне наши Вооруженные силы не были готовы.

Первое. Не было налажено взаимодействие между родами и видами войск на поле боя. В течение первого дня не было очевидным преимущество российской авиации, а отсутствие в войсках авианаводчиков позволило грузинским реактивным системам залпового огня и артиллерии беспрепятственно в течение 14 часов вести огонь по Цхинвалу. Причина, как оказалось, была в том, что оперативные группы ВВС не смогли выделить в общевойсковые соединения и части нужных специалистов без параллельного развертывания КП и ЗКП. Практически отсутствовала армейская авиация, поэтому танки шли без воздушного прикрытия.

Второе. Слабыми сторонами Российской армии в очередной раз оказались действия ночью, разведка, связь и тыловое обеспечение. На исходе боев роковым образом эти недочеты не сказались лишь потому, что грузинская армия оказалась еще слабее. Сказалось отсутствие в наших боевых порядках в Южной Осетии радиолокационного комплекса разведки позиций ракетных установок и артиллерии «Зоопарк-1», способного в радиусе 40 километров мгновенно засекать летящий снаряд и сразу определяющего точку выстрела. Корректировка огня российской артиллерии шла по радионаводке и оказалась недостаточно эффективной.

Третье. Ночные прицелы устаревших танков «Т-62» и «Т-72», которыми только и располагала 58-я армия, не выдерживают никакой критики. Они «слепнут» от вспышек выстрелов и видят всего на несколько сот метров. Инфракрасные осветители увеличивают дальность наблюдения и прицеливания, но очень сильно демаскируют машину. Старые танки не имели ни GPS, ни тепловизара, ни систему опознавания «свой–чужой».

Четвертое. Приобретенные в ходе контртеррористической операции в Чечне тактические навыки и приемы ведения боя оказались неэффективными в боях с мобильным противником. В итоге наши части не раз попадали в «огневые мешки» грузинских войск. Российские военные нередко обстреливали друг друга, не имея возможности определить свое точное местонахождение. Военнослужащие 58-й армии признавались, что иногда лишь поначалу пользовались американской GPS, но после двух дней боев на территории Грузии эта система была отключена.

Пятое. ВВС России были задействованы лишь в ограниченной степени. Это было связано, видимо, с политическими ограничениями. Именно поэтому не подвергались атакам объекты инфраструктуры, транспорта, связи, промышленности Грузии, органы государственного управления рес¬публики. Кроме того, на эффективности применения нашей боевой авиации сказалась острая нехватка высокоточного оружия. В основном летчики применяли обычные бомбы и неуправляемые ракеты. Шестое. В составе нашей группировки находился всего лишь один комплекс беспилотных летательных аппаратов среднего класса – беспилотник «Пчела». Радиус его действия – 60 километров, продолжительность полета – 2 часа. Этого крайне недостаточно для получения своевременной и непрерывной информации о противнике. Все это, конечно, надо было срочно исправлять.

Неудивительно, что почти сразу же, после того как затихли последние выстрелы на Кавказе, в России началась самая радикальная и самая форсированная в новейшей истории военная реформа.

Можно ли сегодня, спустя три года, сказать, что теперь мы способны воевать лучше, чем в 2008-м? Это «Свободная пресса» обсудила с президентом Академии геополитических наук ге¬- нерал-полковником Леонидом ИВАШОВЫМ. –

Леонид Григорьевич, давайте будем справедливы: усилий и денег для того, чтобы реформировать армию, страна в последние годы затратила очень много. Каков промежуточный итог? Сильнее мы стали за три года? –

Может быть, в тактическом звене стали и посильнее. По крайней мере в смысле тактической выучки. Все-таки учения проводятся намного регулярнее и масштабней, чем прежде. А вот в стратегическом звене – сомневаюсь. Как был полный бардак, так, подозреваю, и остался. Возьмите систему разведки.

Мы же ничего не знали о состоянии грузинской армии к августу 2008 года. Не знали времени удара. Не знали состава наступательной группировки. Не знали, что в ее составе появилась обновленная ПВО, комплексы «Бук» и прочее. Не знали про модернизированные грузинами танки. А почему? Потому что соответствующие функции высшим руководством России были сняты с тех, кто такой разведкой всегда занимался – с Главного разведывательного управления Генерального штаба. Я был просто поражен этим фактом. Заставили сведения о противнике собирать тех, кто этого никогда не делал и опыта не имел. – Службу внешней разведки, что ли? – Даже и не ее. Но давайте об этом не будем.

Обобщим: то, что нападение Грузии на Южную Осетию оказалось полнейшей неожиданностью – это крупнейший провал российской системы разведки. И я ничего не слышал, чтобы в этом направлении были внесены серьезные коррективы.

Далее. Войска не знали, что делать. Раньше как было? По тревоге командир полка вскрывает конверт, где для него все детально расписано: кто, куда, когда и откуда? Через сорок минут полк или его передовой отряд должен начать движение по намеченным маршрутам. Ничего этого в августе 2008 года не было. А в Москве долго искали президента, потом министра обороны. Просто хаос! Лучше будет сегодня, если что-нибудь подобное стрясется? Боюсь, что нет.

– На чем основаны ваши сомнения? –

А вы посмотрите, какие задачи продолжают ставить войскам? Допустим, случится повторная агрессия Грузии. Снова станем принуждать ее к миру? Ни в одном армейском руководящем документе такого термина нет. Для командира всегда есть и был агрессор и его надо громить и принуждать к капитуляции. А если снова прикажут принуждать к миру, то офицеры просто не будут знать, что делать. Стрелять или не стрелять? Самые осторожные наверняка прикажут колоннам остановиться и начнут уговаривать противника сдаваться в плен.

– Но ведь факт, что появились бригады постоянной готовности. Разве это не шаг вперед?

– В чем-то возможно. А в чем-то – новый бардак. Расформировали дивизии. Но в них была масса подразделений боевого и технического обеспечения. Куда они девались? Никто не знает. Помните прошлогодние лесные пожары в России? Раньше брали в округе трубопроводные батальоны и бригады и посылали их сбивать огонь. А тут хватились – нет трубопроводных батальонов. В процессе военной реформы кто-то их сократил за ненадобностью. По всей стране начали скрести. Если вдруг война, времени на это не будет. Возьмите проблему армейской авиации. Наши части в Южной Осетии воевали без вертолетного прикрытия. Почему? Потому что вертолеты огневой поддержки бывший начальник Генштаба Квашнин из состава Сухопутных войск передал в Военно-воздушные силы. Но там они – лишняя обуза. Раньше общевойсковой командир сам командовал вертолетами в интересах своих наземных частей. Теперь ему надо о такой поддержке просить штаб авиаторов. А с ним может не быть связи, как в том августе. Война с Грузией показала, что армейскую авиацию в Сухопутные войска нужно срочно возвращать. Этого тоже пока никто не сделал.

Дата — 23 Августа 2011 года
Опубликовано — Свободная пресса. 11.08. 2011