О коллаборационизме граждан СССР во второй мировой войне.

Наиболее болезненными, слабо исследованными и неизвестными широким массам даже спустя шестьдесят один год после войны являются вопросы о массовой сдаче в плен солдат и офицеров РККА, особенно в первые месяцы войны. Речь идет о переходе к сотрудничеству с немецкой администрацией на оккупированной территории белой эмиграции, населения, интеллигенции, русской православной церкви в форме политического коллаборационизма, путем создания местного и национального самоуправления.

 Оборонцы и коллаборационисты русской эмиграции

 Особенностью немецкой оккупационной политики на территории СССР было то, что не существовало заранее подготовленной «пятой колонны». Ее должна была заменить белая эмиграция, - покинувшая бывшую Российскую империю в годы Гражданской войны - с представителями которой нацисты установили контакт перед началом войны. 

Начавшаяся в 1939 году Вторая мировая война расколола русскую белую эмиграцию на коллаборационистов и оборонцев. Часть эмигрантов – наиболее энергичная, молодая поросль, которая любила бывшую Российскую империю по воспитанию и воспоминаниям родителей, – встала на коллаборационистский путь и согласилась воевать на стороне Германии, а другая приняла сторону Советской России. Большая часть генералов и офицеров русской армии, воевавших против Красной Армии в Гражданскую войну, посчитала бесчестным воевать против русского народа на стороне немцев. Наиболее весомой фигурой среди них был генерал Деникин, который не пошел на сотрудничество с немцами и подал пример, которому последовали многие генералы и офицеры бывшей русской армии. Прах генерала Деникина был недавно перезахоронен на русской земле.

 С началом войны немцы приступили к формированию боевых частей из русских эмигрантов для Восточного фронта. В 1941 году основным воинским формированием русских эмигрантов, воевавшим на противоположной стороне, был Русский отряд в составе 9-й армии Вермахта. В августе – начале сентября 1941 года отряд принимал участие в боевых действиях в районе Вязьма – Ржев – Зубцовка. Отряд состоял только из русских эмигрантов. Другим формированием был Русский охранный корпус, сформированный в сентябре 1941 из эмигрантов, находившихся в Югославии, и всю войну провоевавший на территории Сербии и Югославии против партизан. Из 17090 человек, числившихся в списках на момент формирования, потери корпуса в личном составе к концу войны достигли 11506 человек. (2)

В марте 1942 года был сформирован Особый полк СС «Варяг», в основном из юнкеров бывших кадетских корпусов Югославии, как добровольческий батальон из эмигрантов. В 1944 году полк трехбатальонного состава перешел под командование генерала А.Власова. После капитуляции Германии полк с боем пробился к границе Югославии, где был разоружен англичанами. (3)

 Различные взгляды на проблему военнопленных

 Германия с началом Второй мировой учитывала, что после Гражданской войны прошло от 16 до 23 лет, многие родственники людей, попавших под массовые репрессии, видели в Советской власти кровного врага. Сильны были сепаратистские и националистические настроения среди казачества. Дети эмигрантов первой волны увидели реальную силу, которая могла бы восстановить монархию. Часть русской православной церкви в отместку за репрессии 1918-1922 годов поддержала оккупацию. Крымские татары, азербайджанцы, калмыки, кавказские народности, националистически настроенные группы видели в Германии возможность восстановления дореволюционных отношений.

По совокупности этих факторов Германия видела для себя удачное развитие событий на Восточном фронте. Действительно, избежавшие высылок, расстрелов, преследований со стороны властей близкие и родственники дворян, офицеров, купечества и священнослужителей боялись даже дома говорить о сопротивлении с подрастающими детьми, опасаясь, что они могут где-то проговориться. Наедине, в семье, редко отваживались на откровенные разговоры. Поэтому не все дети знали о судьбе своих родственников, и за 20 лет сжившись с существующей действительностью, не помышляли о каком-либо сопротивлении, а впоследствии сами становились винтиками государственной машины.

 Однако к 1940-м годам, после войны с Финляндией, конфликтов на КВЖД, многие родители, чьи сыновья готовились к призыву в армию, предусмотрительно проводили тихую подготовку – не по сопротивлению Советской власти, а по спасению собственных детей и себя. Например, приводя в пример свое пребывание в немецком плену, подсказывали, что лучше сдаться в плен и отсидеться в плену, чем гибнуть за большевиков, выславших родственников на Сахалин. Видимо преобладало стремление спастись, а не воевать за власть, которая 23 года методично уничтожала все сословия в угоду «рабочим и крестьянам».

 Наверное, этим и можно объяснить массовую сдачу в плен в первые месяцы войны солдат и офицеров РККА. По архивным данным Российского министерства обороны, за III и IV кварталы 1941 года попало в плен 2 335 483 человек. Немецкое командование же вело учет советских военнопленных только с 1 января 1942 года и только на территории Рейха, где на момент 1.02.1942 числилось 11 168 287 военнопленных. При этом не учитывалось, что после 25 июля 1941 года был освобожден из плена ряд национальностей (немцы Поволжья, прибалты, украинцы, затем белорусы) – всего 318 770. Следует признать, что немецкое командование под пленными считало и заложников из районов партизанских действий, и всех сотрудников партийных и советских органов, а также мужчин, отходивших вместе с войсками и призванных военкоматами. В числе военнопленных числились гражданские лица - члены партии, неарийцы (евреи).

Отсутствуют данные по Прибалтике и Украине, где в начале войны находились основные лагеря военнопленных. По зарубежным данным (Германия), общее число советских военнопленных только в первый период войны находилось в пределах 5 200 000-5 750 000 (июнь 1941 – ноябрь 1942). (4) По данным штабов групп армий «Север», «Центр», «Юг», взято в плен под Минском и Гродно 300 000; под Уманью – 103 000; под Витебском, Оршей, Могилевым, Гомелем – 450 000; под Смоленском – 180 000; под Киевом – 665 000; под Черниговом – 100 000; под Брянском и Вязьмой – 663 000. Под Севастополем в мае 1942 г. – более 100 000, при захвате Керченского полуострова – 150 000; под Изюмом – 240000, итого – 2 561 000 человек. (5) В целом довольно-таки удручающая картина. Даже по сравнению с Первой мировой войной, где за 40 месяцев войны русская армия потеряла пленными 3 638 271, а на территории России находились 1 961 333 пленных солдата и офицера Германии и Австро-Венгрии. (6)

 Сотрудничество Русской православной церкви с оккупационными властями Германии

 С началом войны на оккупированной территории часть священнослужителей пошла на сотрудничество с немецким командованием. Были воссозданы церковные округа и приходы. Главой русской православной церкви стал экзарх Эстонии – митрополит Сергей (Воскресенский), проживавший в Риге, который создал в августе 1941 г. своим указом так называемую «Русскую Православную миссию в освобожденных областях России» (РПМ) с управлением в городе Пскове. (7) Во многих областях открылись церкви – например, только на территории Ленинградской области было открыто 168 церквей, 2 католических костела, в то время как до 1941 года действовало всего 5 церквей. (8) Кстати, на всей территории СССР к началу войны оставались открытыми 4275 церквей, из них около 500 в границах 1939 года, (9) остальные на присоединенных территориях Западной Украины и Западной Белоруссии. Открытие церквей и соборов производилось по специальному решению высшего церковного Совета. Обязательный характер носили обряды крещения и регистрации браков в церкви, а их несоблюдение рассматривались немецкими властями как посягательство на порядок. (10)

 Среди верующих граждан на оккупированной территории были организованы сборы пожертвований на восстановление храмов – одновременно в блокадном Ленинграде организован среди верующих патриотов сбор денежных средств на строительство танковой колонны. По указанию немцев вся церковная политика была направлена на решение трех основных задач: проведение пропаганды, имеющей целью представить немцев в роли защитников русского народа; оказание активного содействия немцам в проведении экономических и политических мероприятий; сбор сведений о политических настроениях населения и экономическом положении районов, а также выдача советских патриотов оккупационным властям.

Для решения этих задач с июня 1942 года на оккупированных территориях стал выходить журнал «Православный христианин». В марте 1942 года управлением РПМ выпущено воззвание по поводу отмены немцами колхозной системы и нового порядка землепользования, а в дальнейшем рассылались циркуляры с разъяснениями позиций немецких властей. РПМ поддерживала тесный контакт с «Русским комитетом» генерал-лейтенанта А.Власова: совместно выпускались листовки, содержащие призывы к вступлению в ряды «РОА».

 Именно «религиозный ренессанс» в период немецкой оккупации оказал серьезное воздействие на советское руководство, которое пошло в 1943 году на частичное восстановление религиозной жизни на всей территории СССР. И.В.Сталин под давлением военной обстановки и влияния возрожденной церковной жизни на оккупированной немцами территории вынужден был пойти на уступки народу. Война, к ужасу правящей элиты, выявила явную религиозность значительной части населения СССР, в том числе и среди мобилизованных в армию. Реальная обстановка вынудила правящую партию искать в войне с немцами союзника внутри страны. Таким союзником оказалась церковь.

 ВКП(б), со свойственной ей двуличностью и цинизмом, ловко использовала власть духовой силы, которую совершенно не признавала до войны. Этот шаг был крайне неприятен И.В.Сталину, но он быстро понял выгоду привлечения на сторону партии Православной Церкви и верующих. 4 сентября 1943 года состоялся Собор 18-ти (11) срочно отысканных епископов, доставленных из концлагерей, из мест ссылок и заключения. (12) Этот собор избрал митрополита Сергия патриархом Московским и всея Руси.

Однако не все церковнослужители признали вступивших в переговоры со Сталиным митрополитов, поскольку они не были уполномочены. По словам протоиерея Дмитрия Константинова, нет ничего удивительного в том, что «этот день стал днем разделения между Московской патриархией и Церковью в целом, то есть церковным народом, священством и частью епископата» . (13)

Политическое, военное и церковное сотрудничество с оккупационными властями в годы Второй мировой войны было наиболее массово отмечено в двух странах: Франции и России. Причины этого феномена еще следует исследовать, но если около 10 % населения стало сотрудничать с оккупантами, то, видимо, эта сложная тема должна получить не только военно-историческое видение, но и другие многочисленные версии.

Примечания 1. Романько Олег. Мусульманские легионы во второй мировой войне. М.: АСТ,2004. С.251

2. Окороков Александр. Русская эмиграция. М. ИПВА, Центр изучения русского зарубежья: 2003, с. 181 3. Там же, с. 185

4. Гриф секретности снят Цит.соч.С.336.

 5. Мировая война 19439-1945.Взгляд побежденных.М.: АСТ,2002.С,251.

6. Россия в войне 1914-1918 года (в цифрах). М., 1925. С.30,41.

7. Ломакин Н. Неизвестная блокада, С.-Пб.: Изд. Дом»Нева», 2004, с. 493 8. Там же.

 9. Дмитрий Константинов (протоиерей). Цит,соч.С.18 10. РГАСПИ.Ф.69.оп.1.Д.990.С142 11. Плененная церковь.Франкфурт\Майн.:Посев,1954.С.46.|

12. Протоиерей Дмитрий Константинов. Гонимая церковь: Русская православная церковь в СССР. Материалы по истории русской политической эмиграции.Выпуск6.М.: Ассоциация авторов и издателей, 1999.С.26.

13. Дмитрий Константинов. Через туннель ХХ-го столетия. Материалы к истории русской политической иммиграции. Вып. III.-М.: ИАИ РГГУ, 1997. С.483.

См. также: Цыганок. Дилетантство Сталина

Цыганок. Девальвация памяти

Цыганок. Еще раз о причинах поражений начала войны

Чубарьян. Белые пятна в истории великой войны

Дата — 16 Мая 2006 года
Опубликовано — Полит ру.