Итоги с Владимиром Путиным: кризис и разложение российской армии. (часть 2.

(ПВО) смогут беспрепятственно проникать в воздушное пространство РФ. Поразить ракету в шахте с помощью обычного боеприпаса крайне сложно из-за прочности конструкции шахты. Наконец, машина комплекса «Тополь» может быть выведена из строя выстрелом из ручного противотанкового гранатомета (РПГ) или тяжелой снайперской винтовки диверсанта. Проникновение в Россию диверсионных групп через ее протяженные открытые границы со странами СНГ на сегодняшний день не представляет никакой сложности. Применительно к шахтным МБР такой сценарий также нереализуем из-за мощности конструкции шахты, ее подземного расположения и усиленной охраны данных объектов.

Действительно высокой боевой устойчивостью обладал мобильный железнодорожный комплекс РТ-23, ракета которого имела не 1 БЧ, как у «Тополя», а 10 БЧ. При этом в походном положении комплекс имел внешний вид обычного вагона-рефрижератора, поэтому обнаружить его средствами наблюдения было невозможно. Симптоматично, что руководство США совершенно спокойно относится к наличию в РВСН комплексов «Тополь», при этом настойчиво требовало от руководства РФ ликвидировать РТ-23. В 1990-е годы это требование США выполнено не было, все комплексы РТ-23 остались в составе РВСН. С приходом к власти В. Путина они были в течение 3 лет выведены из боевого состава и ликвидированы.

Что касается многозарядных МБР шахтного базирования РС-18 и РС-20, несмотря на многократное продление срока их службы, они будут в ближайшие годы в ускоренном темпе выводиться из эксплуатации. Дополнительной проблемой является то, что эти ракеты в советское время производились в Днепропетровске, сейчас Украина отказывается осуществлять их техническое обслуживание. Замена их на шахтный вариант «Тополя» не является адекватной, поскольку, во-первых, ведется крайне низкими темпами, во-вторых, «Тополь», как уже было сказано, несет всего 1 БЧ. Возможность создания многозарядного варианта «Тополя», известного под названием РС-24, представляется в высшей степени сомнительной. Если у МБР РС-20 забрасываемый вес составлял 8,8 т, а у РС-18 – 4,3 т, то у «Тополя» он достигает 1 т, у «Тополя-М» - 1,2 т. Это означает, что многозарядный вариант может иметь лишь небольшое количество маломощных БЧ, при этом не останется возможности разместить на МБР средства преодоления ПРО. «Тополь» изначально создавался как однозарядная ракета, попытка изменить данную концепцию приведет лишь к ухудшению его тактико-технических характеристик (ТТХ).

 При сохранении существующих тенденций (крайне низкий темп строительства новых ракет при ускоряющемся выводе старых) в течение ближайших 10 лет РВСН могут сократиться до 100-200 однозарядных МБР. Переломить эти тенденции в рамках нынешней военной политики невозможно. Создатель «Тополя» (Московский институт теплотехники) и его производитель (Воткинский завод) являются сегодня монополистами в сфере строительства МБР. Для разработки, испытаний и запуска в производство тяжелых многозарядных МБР нового поколения понадобятся многие годы и сотни миллиардов рублей, а также, возможно, формирование качественно новых конструкторских бюро (КБ) и создание новых предприятий-производителей.

При всей драматичности ситуации в РВСН, положение с морской составляющей СЯС еще значительно хуже. В 1990-е годы, после серии неудачных испытаний, было принято решение (по-видимому – ошибочное) отказаться от создания БРПЛ Р-39М для перевооружения РПК СН пр. 941. Вместо нее было решено разрабатывать БРПЛ Р-30 «Булава», под которую предполагалось строить новые РПК СН пр. 955. Первая лодка этого типа - «Юрий Долгорукий» - была заложена в 1996 г. В марте 2004 и 2006 гг. было начато строительство второй и третьей лодок этого типа: «Александр Невский» и «Владимир Мономах». Создателем «Булавы» стал автор «Тополя» - МИТ. Предполагалось, что «Булава» будет максимально унифицирована с «Тополем».

Надо отметить, что даже в США, традиционно стремящихся к максимальной унификации вооружения и военной техники (В и ВТ), МБР и БРПЛ всегда создавались разными корпорациями и никогда не унифицировались. Это объясняется тем, что условия боевого применения МБР и БРПЛ принципиально различны. БРПЛ стартует из-под воды, ее стартовая платформа (подводная лодка) при этом перемещается в пространстве со всеми возможными степенями свободы. МБР не проходит в момент старта через воду, ее место старта точно определено и неподвижно. Таким образом, перед создателями БРПЛ и МБР стоят очень разные задачи. МИТ всегда специализировался на создании МБР, а созданием БРПЛ занималось Миасское КБ им. Макеева. МИТ никакого опыта создания БРПЛ не имел, «Тополь» изначально создавался как ракета наземного базирования. Не приходится удивляться тому, что на сегодняшний день все испытания «Булавы» оказались в той или иной степени неудачными. Исключение составляло лишь испытание весового макета, однако в этом случае испытывалась не ракета, а пусковая установка. Идущий между военными экспертами спор о том, удастся ли «довести» «Булаву», принял, в значительной степени, схоластический характер. Продолжать его бессмысленно, можно лишь повторить, что до сих пор все испытания БРПЛ заканчивались неудачно.

 В связи с этим особенно удивителен факт закладки сразу 3 РПК СН под ракету, которой нет. Еще удивительнее, что первый корпус, строящийся уже 11 лет, до сих пор даже не спущен на воду. Непонятно, можно ли каким-то образом переоборудовать эти лодки в том случае, если создать «Булаву» не удастся (например, подобно американским ПЛАРБ типа «Огайо», сделать их носителями крылатых ракет), или десятки миллиардов рублей, уже вложенных в строительство лодок, будут просто выброшены на ветер.

 Из имеющихся в строю РПК СН лодки пр. 667БДР с ракетами Р-29Р выводятся из состава ВМФ в связи с исчерпанием ресурса как лодок, так и БРПЛ. С 1999 г. в Красноярске было возобновлено производство БРПЛ Р-29РМ для РПК СН пр. 667БДРМ, которые сегодня и составляют основу морской компоненты СЯС. Однако и здесь начинает действовать такой ограничитель, как ресурс самих лодок, которые строились еще при советской власти, в 1985-91 гг. Соответственно, все они, по-видимому, будут списаны до 2020 г. Таким образом, само существование морской составляющей СЯС определяется судьбой «Булавы». Создание нового ракетного комплекса и лодки под него потребует многих лет и сотен миллиардов рублей.

 В итоге, к середине следующего десятилетия в составе российских СЯС могут остаться не более 300 МБР и БРПЛ и не более чем 600 БЧ на них. В результате это поставит под серьезное сомнение выполнение ими функции ядерного сдерживания. У США появится возможность с помощью обезоруживающего неядерного удара (с применением высокоточного оружия) уничтожить почти все российские СЯС, а единичные уцелевшие ракеты будут добиты с помощью стратегической ПРО. Стратегические силы Китая к этому времени сравняются с российскими или даже обойдут их по размерам. Учитывая абсолютное превосходство НОАК над ВС РФ в силах общего назначения и крайне низкую чувствительность китайцев к собственным людским потерям, возникнет ситуация когда Пекин, как и Вашингтон, сможет разговаривать с Москвой с позиции силы. Говорить о гарантиях суверенитета РФ со стороны ВС РФ в этом случае будет бессмысленно.

Авиационная компонента СЯС в последние 8 лет была наиболее стабильной по своему составу. Некоторое уменьшение числа крылатых ракет в период с 1999 по 2007 гг. является чисто формальным, поскольку Ту-95МС6 и МС16 достаточно быстро трансформируются друг в друга (увеличение числа КР приводит к уменьшению дальности полета). Однако Ту-95МС устарели морально и физически, их постепенный вывод из состава ВВС уже начался. Количество Ту-160 слишком мало, чтобы компенсировать сокращение других компонентов СЯС, строительство новых, видимо, не предполагается (лишь низкими темпами проводится модернизация существующих машин). Кроме того, стратегические бомбардировщики могут использоваться для решения боевых задач в неядерном снаряжении в ходе обычных войн, что повышает их боевую ценность для ВС в целом, но снижает значение как составляющей СЯС.

 В качестве яркого примера типичной властной «оболванивающей» пропаганды можно привести заявления некоторых российских официальных лиц о том, что к 2015 г. авиационная группировка СЯС будет увеличена до 50 бомбардировщиков Ту-95МС и Ту-160. Как уже говорилось, сегодня ВВС РФ имеют 79 таких самолетов, т.е. уменьшение группировки на 29 единиц подается как ее увеличение (некоторые СМИ трактовали данное заявление таким образом, что до 2015 г. будет построено 50 стратегических бомбардировщиков). Впрочем, из данного заявления можно сделать вывод, что за 8 лет количество Ту-95МС сократится почти вдвое.

В качестве единственного положительного момента в развитии СЯС можно отметить начало строительства новой серии РЛС системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) типа «Воронеж». В данном случае важно не только и даже не столько техническое обновление средств СПРН, сколько избавление России от зависимости от экономического и политического шантажа со стороны других стран СНГ. Сегодня из 8 станций СПРН лишь 3 находятся на территории РФ, 2 – на Украине, по 1 – в Белоруссии, Азербайджане и Казахстане. Зависимость от соседей в столь чувствительном вопросе едва ли допустима.

В целом, тенденции в развитии СЯС таковы, что утрата не просто относительного паритета с США, но потеря способности выполнять функцию ядерного сдерживания в отношении не только США, но и Китая, представляется в ближайшем историческом будушем практически неизбежной. Для перелома ситуации необходимо принятие соответствующих стратегических решений и вложение очень значительных средств. При этом остается вопросом, способен ли сегодня российский ВПК выполнить задачу создания новых стратегических систем даже в том случае, если такая задача будет поставлена и на ее решение будут выделены достаточные средства.

 2.3. Силы общего назначения

Ситуацию с силами общего назначения сегодня можно считать несколько менее критической, чем положение СЯС, лишь потому, что их боеспособность не настолько критически важна для сохранения суверенитета и территориальной целостности РФ, как боеспособность СЯС. Тем не менее, без наличия полноценных сил общего назначения обороноспособность РФ обеспечить невозможно (особенно учитывая тот факт, что боевое применение СЯС означает угрозу гибели человеческой цивилизации), при этом здесь налицо те же тенденции, что имеют место и в СЯС.

 На развитии сил общего назначения критическим образом сказываются:

- отсутствие внятной концепции военного строительства;

- неопределенность относительно внешних угроз и типа войн и конфликтов, которые придется вести ВС РФ (об этом речь шла выше).

 Если перед СЯС стоит задача нанесения неприемлемого ущерба любому вероятному противнику, в т.ч. наиболее сильному, то определить территориальную и видовую структуру, количество и тактико-технические характеристики (ТТХ) В и ВТ сил общего назначения, характер боевой подготовки невозможно без четкого понимания того, какого типа войны с каким противником им придется вести.

Сравнение с 1990-ми годами с точки зрения закупок новых образцов В и ВТ, как и в случае с СЯС, будет не в пользу «эпохи Путина». Например, за 1992-99 гг. сухопутные войска получили 120 танков Т-90 (4 батальона) и до 30 Т-80У (1 батальон). За 2000-2007 гг. поступление танков не превысит 90 Т-90 (3 батальона). Всего в сухопутных войсках (СВ) насчитывается примерно 200 танковых батальонов, кроме того, значительное количество танков находится на базах хранения. Возникает сомнение в том, насколько вообще целесообразно обновление танкового парка такими темпами.

 Поставки новых танков в сухопутные войска

Гораздо хуже ситуация в ВВС (речь идет о фронтовой авиации, о поставках стратегических бомбардировщиков Ту-160 было сказано в разделе, посвященном СЯС). В 1992-99 гг. ВВС получили до 100 машин (Ту-22М3, Су-24М, Су-39, Су-27, Су-30, Су-35, МиГ-29С, МиГ-31Б). За 2000-2007 гг. для ВВС было закуплено всего 2 новых самолета Су-34, причем об их принятии на вооружение было официально объявлено еще в конце 2006 г., однако в строевую часть они поступили лишь в середине 2007 г., что свидетельствует о наличии серьезных технических проблем у этой машины. Всего в ВВС числится до 1700 боевых самолетов, что также вызывает серьезные вопросы по поводу таких низких темпов обновления авиационной техники. Кроме того, было модернизировано 30-40 Су-27 и Су-25.

 Поставки новых самолетов в ВВС

В связи с этим следует отметить, что в отечественных СМИ количество закупленных образцов новой техники и модернизированных образцов старой техники нередко суммируется и подается как количество новой техники, что абсолютно неправомерно и может рассматриваться как результат прямой подтасовки фактов. Как несложно понять, модернизация, будучи, безусловно, процессом сколь полезным, столь и – в ряде случаев - необходимым, не увеличивает количества В и ВТ в составе ВС, не обеспечивает бесконечного продления ресурса старой техники и не придает ей принципиально новых боевых возможностей.

Впрочем, «новизна» новой техники также в высшей степени сомнительна. Так, и Т-90, и Су-34 были созданы еще в советский период. Более того, как уже было сказано, закупки Т-90 производились в начале 1990-х, причем в количествах больших, чем сейчас. Таким образом, вопрос о целесообразности возобновления закупок техники, которая не является принципиально новой, при этом производится в крайне незначительных количествах, становится еще более острым.

 Здесь также можно отметить специфическую медиа-политику власти: которые, например, выставленный на авиасалоне МАКС-2007 истребитель Су-35 был представлен в качестве новейшего и показанного впервые, хотя первый образец этого самолета поднялся в воздух в 1985 г. и был представлен на выставке еще в 1992 г.

Что касается наземной ПВО, без которой, в частности, невозможно функционирование СЯС (без прикрытия средствами ПВО боевая устойчивость даже шахтных МБР близка к нулю), то за 1992-99 гг. зенитно-ракетные войска (ЗРВ) получили около 30 дивизионов (т.е. не менее 5 полков) зенитно-ракетных систем (ЗРС) С-300ПМ. После 2000 г. первая техника в ЗРВ поступила лишь в середине 2007 г. Ей стал 2-дивизионный полк ЗРС С-400, поставленный на боевое дежурство в Московской области. Можно отметить, что, начиная с 2000 г., официальные представители ВС делали заявления о том, что С-400 будет принята на вооружение либо в текущем, либо в наступающем году. Ценность этих «военно-патриотических» заявлений теперь нам ясна.

 Поставки систем ПВО

 Аналогичная ситуация имеет место с оперативно-тактическим ракетным комплексом (ОТРК) «Искандер». Заявления о его скором принятии на вооружение регулярно следуют с 2003 г., однако, судя по имеющимся данным, ОТРК «Искандер» не поступил на вооружение СВ РФ до сих пор.

В связи с этим вызывает массу вопросов действующая государственная программа вооружений на период 2006-2015 гг. Непонятно, чем обосновано количество и типы закупаемых В и ВТ, предусмотренных ей, а также выполнимость этой программы, если учесть, что все предыдущие программы были сорваны. Например, неясно, удастся ли закупить запланированные этой программой 1400 танков Т-90 (для выполнения программы по данному классу вооружений темп закупок необходимо увеличить в 6 раз по сравнению с нынешним), почему они закупаются именно в таком количестве (по вышеупомянутому ДОВСЕ только к западу от Урала Россия может иметь 6350 танков), насколько целесообразна закупка именно этих танков, которые, как уже было сказано, нельзя считать по-настоящему современными.

 Аналогичные вопросы возникают и по поводу запланированного этой программой приобретения 58 истребителей-бомбардировщиков Су-34. Неясно, насколько техническое состояние этого самолета позволяет принять его на вооружение, способен ли ВПК выполнить данную программу, насколько целесообразно закупать именно этот самолет и именно в таком количестве. Предполагается, что он должен заменить фронтовой бомбардировщик Су-24, который имелся в составе ВВС РФ в количестве около 500 единиц. Бывший (2001-2007 гг.) министр обороны С. Иванов в присущей этому чиновнику манере «милой, обезоруживающей некомпетентности» неоднократно заявлял, что 1 Су-34 способен заменить 10 Су-24. Между тем, сравнение ТТХ этих самолетов показывает, что в реальности 1 Су-34 может заменить в ходе боевого вылета 1,5-2 Су-24. При этом совершенно очевидно, что цикл наземного обслуживания Су-34 не уменьшился в 10 раз по сравнению с таковым у Су-24, работоспособность экипажа Су-34 также не может повыситься в 10 раз по сравнению с аналогичным показателем экипажа Су-24. Соответственно, эскадрилья самолетов Су-34 не может сократиться в 10 раз по сравнению с эскадрильей Су-24 (т.е. до 1-2 самолетов). Для адекватной замены 500 Су-24 требуется 200-300 Су-34, а не 58. То же самое можно сказать про ЗРС С-400.

Программа вооружений предусматривает принятие на вооружение 18 дивизионов этой системы. Это, в зависимости от конфигурации, может составить от 3 до 9 полков (именно полк, а не дивизион является полноценной боевой единицей этой ЗРС). Таким количеством невозможно не только прикрыть основные административные и промышленные центры, но даже обеспечить функционирование СЯС. Заявления официальных лиц о том, что ТТХ С-400 в 3 или более раз выше, чем у С-300, поэтому ее требуется в 3 раза меньше, вызывают, по крайней мере, большое удивление. Во-первых, даже сейчас в ВВС и ПВО РФ имеется не менее 70 дивизионов ЗРС С-300, причем все без исключения специалисты признают, что этого недостаточно для обеспечения функционирования надежной ПВО страны. Во-вторых, никакое повышение ТТХ не подразумевает количественного сокращения ниже определенного предела хотя бы потому, что одной зенитной ракетой невозможно сбить более одной цели (в реальном бою эффективность ПВО всегда будет ниже 1, т.е. на 1 уничтоженную цель будет приходиться более 1 ЗУР). Соответственно, если количество целей превысит количество готовых к пуску ракет, ЗРС не сможет выполнить задачу по отражению налета, какими бы высокими ТТХ она не обладала.

Приобретение какой-либо другой авиационной техники государственной программой вооружений не предусмотрено (за исключением Як-130, который является учебным, а не боевым самолетом). Важнейшим вопросом остается состояние программы создания истребителя 5-го поколения. Это единственная в РФ программа создания действительно нового образца В и ВТ (по крайней мере, из тех, что не являются секретными). В США тяжелый истребитель 5-го поколения F-22 с 2004 г. поступает на вооружение, им уже укомплектовано 1-е авиакрыло. Каково состояние российской программы, понять чрезвычайно сложно. 18 января 2007 г. бывший главком ВВС В. Михайлов заявил, что «в настоящее время начат этап реального проектирования двигателя 5-го поколения». В Северной Америке «реальное проектирование» двигателя F-119PW-100 началось в 1987 г. Таким образом, есть основание предположить, что отставание российской программы создания истребителя 5-го поколения от аналогичной программы США составляет не менее 20 лет. В данном случае это, безусловно, не отменяет целесообразности работы над программой, поскольку отказ от нее означал бы прекращение существования ВВС и авиапрома РФ и возникновение критической зависимости страны от закупок авиатехники за рубежом, что, разумеется, совершенно неприемлемо. Тем не менее, подобное отставание носит критический характер и требует, по-видимому, принятия радикальных решений.

Чрезвычайно странной представляется ситуация с принятием на вооружение нового ударного вертолета для замены Ми-24. Еще в декабре 1987 г. были подведены итоги конкурса, на котором Ка-50 одержал победу над Ми-28. В 1995 г. указом президента РФ Ка-50 был принят на вооружение и выпущен серией в 5 единиц. 2 вертолета этого типа в 2001 г. успешно участвовали в боевых действиях в Чечне. Тем не менее, в 2004 г. было официально объявлено, что на вооружение поступит Ми-28 в количестве 50 единиц. Остается неясным, почему принято такое решение, чем определяется количество закупаемых машин (по ДОВСЕ только к западу от Урала РФ может иметь 855 ударных вертолетов). При этом следует отметить, что до сих пор ни один серийный Ми-28 на вооружение не принят, хотя о поступлении первых машин в части сообщалось в середине 2006 г.

Крайне неоднозначной остается ситуация с оснащением ВС РФ беспилотными летательными аппаратами (БПЛА). В настоящее время Россия по этому классу вооружений отстает не только от крупнейших западных стран, но и, например, от Ирана. На сегодняшний день развитие БПЛА является одним из важнейших направлений военно-технической политики во всех основных армиях мира. БПЛА позволяют обеспечивать войска разведывательной информацией в реальном масштабе времени, снижают потери в пилотируемых самолетах и вертолетах и летном составе. США уже имеют опыт успешного применения не только разведывательных, но и боевых БПЛА. При этом в отечественной программе вооружений до 2015 г. о беспилотных аппаратах не говорится вообще, что вызвало крайне негативную реакцию всех без исключения независимых военных экспертов. Официальные представители Минобороны заявили, что БПЛА проходят по статье «средства разведки». На авиасалоне МАКС-2007 был представлен макет боевого БПЛА «Скат», обладающего, судя по представленным сведениям, высокими ТТХ и малой радиолокационной заметностью. Если приведенная об этой машине информация верна, это означает безусловный прорыв в развитии отечественной беспилотной авиации. К сожалению, официальные заявление далеко не всегда соответствуют действительности (это было показано выше на нескольких примерах).

Аналогичная ситуация складывается в ВМФ.

 В 1992-99 гг. ВМФ РФ получил от промышленности около 50 боевых кораблей и катеров, заложенных еще при СССР.

Это: - 14 атомных подводных лодок (по 5 пр. 949А и 971, по 1 пр. 09780, 671РТМК, 945А, 1851),

- 1 ракетный крейсер пр. 1144 («Пётр Великий»), - 3 эсминца (1 пр. 11551 и 2 пр. 956),

- 1 сторожевой корабль пр. 1154, - 2 малых противолодочных корабля (МПК) пр. 1124М,

- 1 малый ракетный корабль (МРК) пр. 1239, - 7 ракетных катеров пр. 12411,

- более 10 пограничных катеров пр. 10410,

 - 8 тральщиков, 1 БДК пр. 775.

 Кроме того, в эти годы были построены (от закладки до передачи флоту) 1 ПЛА пр. 971, 2 ПЛ пр. 877, несколько катеров пр. 10410. Было начато строительство 6 ПЛА (2 пр. 949А и 4 пр. 971), около 10 катеров пр. 10410. В 1992-94 гг. 24 истребителями Су-33 был укомплектован единственный в России корабельный истребительный авиаполк, размещённый на единственном авианосце «Адмирал Кузнецов» (официально этот корабль классифицируется как авианесущий крейсер).

 В 1990-е были заложены (кроме РПК СН пр. 955, о которых говорилось в разделе о СЯС) головные корабли новых проектов: ПЛА пр. 885 «Северодвинск», ПЛ пр. 677 «Санкт-Петербург», сторожевой корабль пр. 1244 «Новик».

Именно с 2000 г. поступление новых кораблей на флот резко снизилось. Были достроены ещё 3 единицы, заложенные при СССР: 1 ПЛА пр. 971 («Гепард»), 1 ракетный катер пр. 12411 и 1 тральщик. При этом была потеряна ПЛА пр. 949А «Курск», введенная в строй в 1995 г.

 Из кораблей, заложенных в 1990-е, были достроены 6 катеров пр. 10410 и ПЛ «Санкт-Петербург», в последние 2 года заложены ещё 2 ПЛ этого типа. ПЛ «Санкт-Петербург» в настоящее время проходит испытания, которые затягиваются из-за серьезных технических проблем.

 ПЛА «Северодвинск» остается на верфи на протяжении уже 14 лет. Судя по высказываниям ряда представителей ВМФ, даже если эта лодка и будет достроена, она останется в единственном экземпляре. В свете этого факта особенно удивительна описанная выше закладка 3 РПК СН пр. 955. Строительство ракетных лодок требует одновременного строительства, как минимум, такого же (оптимально – удвоенного) количества многоцелевых ПЛА для обеспечения действий РПК СН. В условиях абсолютного превосходства ВМС США над ВМФ РФ в надводных кораблях, отсутствие еще и многоцелевых ПЛА делает развертывание РПК СН в море в боевых условиях невозможным.

 Весьма странная ситуация сложилась со сторожевым кораблем «Новик». Он был заложен в июле 1997 г. в Калининграде под новые системы вооружений и должен был стать самым мощным в мире кораблём класса «фрегат». Однако вскоре строительство «Новика» было прекращено (в лучшем случае он будет достроен как учебный корабль почти без вооружения), а в Санкт-Петербурге в декабре 2001 г. начал строиться сторожевой корабль пр. 20380 «Стерегущий». Имея лишь чуть меньшие размеры, чем «Новик», он гораздо слабее его по своему боевому потенциалу (в первую очередь речь идет о слабости ПВО «Стерегущего»). На сегодняшний день «Стерегущий» еще не введён в строй, что совершенно ненормально для такого небольшого корабля (уже прошло почти 6 лет с момента закладки), однако заложены ещё 3 единицы данного типа. Отказ от «Новика» официальные лица объясняли тем, что промышленность не смогла освоить перспективные системы вооружений, предназначавшиеся для этого корабля. К сожалению, при этом не было приведено никаких комментариев по поводу того, не лучше ли было бы вложить средства в «доводку» «Новика», а не в строительство схожих с ним по размеру кораблей с пониженными ТТХ.

 Единственным кораблём, целиком построенным в период после 2000 г., стал малый артиллерийский корабль пр. 21630 «Астрахань», заложены ещё 2 аналогичных корабля. Все они предназначены для использования на Каспийском море. Кроме того, Каспийская флотилия получила сторожевой корабль пр. 1166 «Татарстан». Изначально он строился для Индии, но она отказалась от него из-за слабости вооружения. К тому времени он был почти достроен, поэтому было принято решение передать его в состав Каспийской флотилии.

 Как и в 90-е годы XX века, серьезнейшей проблемой ВМФ остается необеспеченность кораблей ремонтом. Из-за этого происходит списание кораблей, которые могли бы оставаться в строю ВМФ еще 10-20 лет. В качестве примера можно привести обладающий огромным боевым потенциалом атомный ракетный крейсер пр. 1144 «Адмирал Нахимов». Он был поставлен в ремонт в 2001 г., при достаточном финансировании ремонт мог бы быть закончен за 3-4 года. Однако корабль до сих пор находится на ремонте, который почти не финансируется. Скорее всего, один из лучших надводных кораблей ВМФ РФ будет в ближайшее время списан.

 Учитывая, что строительство боевых кораблей является наиболее длительным и затратным процессом по сравнению с производством В и ВТ для других видов ВС, а также «разбросанность» российского ВМФ по 5 почти или полностью изолированным друг от друга морскими и океанским театрам военных действий, что крайне затрудняет маневр силами между ними даже в мирное время, в ближайшие 8-10 лет надводный флот неизбежно, а подводный – с высокой степенью вероятности станут флотами прибрежного действия. Изменить эту ситуацию уже не представляется возможным.

Таким образом, применительно к военно-технической политике в области строительства сил общего назначения можно констатировать существенное (в разы или даже на порядки) снижение объемов закупок по сравнению даже с периодом 90-х годов, срыв всех государственных программ перевооружения и крайнюю неоднозначность содержания самих этих программ. Темп перевооружения и качественные характеристики закупаемых образцов В и ВТ таковы, что при сохранении существующих тенденций силы общего назначения РФ в течение ближайших 8-10 лет достигнут размеров ВС средней европейской страны, что не позволит обеспечить обороноспособность РФ, особенно в условиях параллельной деградации СЯС. Россия окажется неконкурентоспособной в военном отношении не только по сравнению с КНР и США, но также с Турцией и Японией, а в перспективе – и с европейскими страны НАТО, равно как рядом государств Ближнего и Среднего Востока (в первую очередь – Ираном, Пакистаном, Саудовской Аравией).

В этом контексте необходимо сказать и о жизненно (или смертельно, что то же самое) важных проблемах отечественного ВПК. Резкое уменьшение оборонного заказа в постсоветский период привело к утрате множества важнейших технологий и наиболее квалифицированных кадров. Из-за этого задачу создания принципиально новых образцов В и ВТ становится сложно решить даже в случае выделения гигантских средств. Заметно падает качество и той техники, которая находится в производстве в настоящее время, количество рекламаций на нее ежегодно растет. Кроме того, многие предприятия ВПК успели переориентироваться на внешний рынок. Это относится, в первую очередь, к предприятиям, имевшим хороший советский технологический задел в сфере производства тех типов В и ВТ, которые пользуются высоким спросом на мировом рынке. Переориентация на экспорт помогла данным предприятиям выжить в условиях отсутствия внутреннего заказа, однако нанесло ущерб ВПК со стратегической точки зрения. Будучи «привязаны» к советским по своему происхождению образцам, производство которых хорошо отработано, предприятия не заинтересованы в создании принципиально новых образцов. Более того, успешная внешнеэкономическая деятельность повышает внутренние лоббистские возможности соответствующих предприятий и организаций, что в отсутствие у руководства страны внятной концепции военного строительства позволяет предприятиям навязывать ему производство морально устаревших образцов не только на экспорт, но и для ВС РФ.

Дополнительно усложняют ситуацию в сфере производства вооружений высокий уровень коррупции и бесконтрольное повышение цен на продукцию предприятиями-изготовителями по всей технологической цепочке. Эти факторы являются причиной того, что при выделении все больших и больших госсредств с каждым годом закупается всё меньше В и ВТ. Замена С. Иванова на посту министра обороны на А. Сердюкова в феврале 2007 г. во многом имела целью наведение финансового порядка как в военном ведомстве, так и в системе закупок вооружений. Насколько новому министру, который по совместительству является ключевым неформальным экономическим советником председателя правительства РФ В. Зубкова, удастся решить поставленную задачу, судить пока рано.

Весьма неоднозначно можно оценить процесс создания холдингов из предприятий ВПК, производящих В и ВТ одного класса. Теоретически эта мера направлена на повышение конкурентоспособности продукции и на предотвращение распыления сил и средств при создании новых образцов техники. Однако на практике ликвидация внутренней конкуренции естественным образом ведёт не к повышению, а к понижению конкурентоспособности. Можно напомнить, что со времён И. Сталина руководство СССР искусственно стимулировало конкуренцию в сфере ВПК именно для повышения качества продукции. Несмотря на это, нередко имела место ситуация, когда ВПК навязывал ВС не то, что им нужно, а то, что он может создать. Сегодня в условиях искусственной ликвидации внутренней конкуренции диктат ВПК по отношению к ВС может стать абсолютным, что ещё больше законсервирует наше техническое отставание.

 2.4. Структура ВС

Единственным серьёзным изменением в видовой структуре ВС в период после 2000 г. стала передача армейской авиации из СВ в ВВС и ПВО. Это решение можно считать одной из самых грубых ошибок в области военного строительства за весь постсоветский период. Россия стала практически единственной страной с сильными ВС, где армейская авиация входит в состав ВВС. Данное решение противоречит здравому смыслу и логике развития вооруженных сил. Вертолеты на сегодняшний день являются важнейшим и наиболее универсальным средством повышения мобильности и боевой мощи сухопутных войск. Показательно, что в ВС США вертолетные батальоны не просто остаются в составе СВ, но включаются непосредственно в структуру дивизий (как тяжелых, так и легких). Для ВВС же вертолеты являются не более чем обузой. Никаких разумных (с государтственной точки зрения) объяснений данному решению не было дано до сих пор.

Территориальная структура ВС РФ осталась неизменной. После распада СССР у России не осталось «тыловых» военных округов или округов, расположенных на второстепенных стратегических направлениях. Наиболее сильным и сбалансированным является Московский военный округ, хотя он граничит только с Украиной и Белоруссией. Ленинградский военный округ (ЛВО) обладает самой слабой из всех 6 округов группировкой СВ, но довольно значительной группировкой ВВС и ПВО. На ЛВО приходится граница с нейтральной Финляндией, очень короткая граница с не слишком сильной в военном отношении Норвегией, а также граница со странами Балтии, имеющими чисто символические ВС. Северокавказский округ (СКВО), как и ЛВО, не имеет в своём составе ни одной танковой дивизии, он граничит только со странами СНГ и предназначен, очевидно, для решения, в первую очередь, внутренних задач. Приволжско-Уральский округ граничит только с Казахстаном, находясь достаточно далеко от основных потенциальных театров военных действий. Он практически не имеет ВВС, но включает достаточно сильную сухопутную группировку. Очевидно, она может рассматривать в качестве резерва для остальных округов. Все эти 4 округа, по-видимому, по своему потенциалу в краткосрочной перспективе отвечают обстановке на соответствующих театрах военных действий. Потеря их потенциала будет объясняться не столько изменением обстановки, сколько общей деградацией ВС.

Сибирский военный округ (СибВО) формально обладает довольно значительной группировкой войск, которая, однако, должна прикрывать огромную территорию, очень протяженную границу, при этом ориентируясь на два совершенно разных стратегических направления – центральноазиатское и забайкальское. Исходя из этого, группировку СибВО следует признать недостаточной. Штаб округа расположен в Чите, т.е., фактически, выдвинут на передовую забайкальского направления (такое размещение штаба возможно в том случае, если планируются наступательные действия против Китая), при этом почти не прикрыт войсками и средствами ПВО ни с земли, ни с воздуха. В случае агрессии со стороны Китая штаб округа будет уничтожен в очень короткий срок (предположительно, в течение часа). В случае действий сил округа на центральноазиатском направлении руководство ими из Читы будет чрезвычайно затруднено.

Группировка, входящая в состав Дальневосточного военного округа (ДВО), формально также достаточно сильна, хотя имеет всего 1 танковую дивизию. При этом, однако, она в разы уступает противостоящей ей группировке Шэньянского округа НОАК. Штаб ДВО расположен в центре Хабаровска и находится примерно в 1-2 минутах лёта тактической авиации от границы с КНР. После сдачи Китаю островов Тарабарова и половины Большого Уссурийского на Амуре (на основании решения президента В. Путина в 2004 г.), штаб округа оказывается в пределах досягаемости полевой артиллерии Китая.

Таким образом, можно констатировать, что группировка сил, входящая в состав СибВО и ДВО, не отвечает обстановке на ТВД, особенно учитывая крайне низкую транспортную связность Восточной Сибири и Дальнего Востока с остальной территорией страны, что чрезвычайно затрудняет возможность усиления группировки за счет сил из состава других округов.

Особую проблему с точки зрения обеспечения обороноспособности РФ представляют регионы, не имеющие наземного сообщения с остальной Россией: Калининградская область, Сахалин, Курильские о-ва, Камчатка и Чукотка (последние, хотя формально и являются частью евразийского материка и территории РФ, в транспортном отношении доступны только по морю и воздуху). На Камчатке и в Калининградской области созданы объединенные группировки, подчиненные ВМФ. Для всех этих территорий существует потенциальная угроза высадки морских десантов с кораблей ВМС США и Японии (для дальневосточных регионов) и наземного вторжения сил НАТО (для Калининградской области) при том, что усиление группировок в условиях военного времени будет практически невозможным. Во всех случаях сил ВС РФ на данных территориях недостаточно для парирования данных угроз, которые, правда (особенно в случае с Калининградской областью), являются, скорее, виртуальными.

Что касается флотов, то сокращение корабельного состава привело к тому, что все они могут выполнять почти исключительно задачи в прибрежной зоне. Борьбу с ВМС США, на что изначально был ориентирован ВМФ СССР, они вести не способны (лишь подводные силы пока еще могут создать американскому флоту определенные проблемы). Последним морским ТВД, где российский флот обладает полным господством, является Каспийское море. Каспийская флотилия – единственное стратегическое объединение ВС РФ, которое за постсоветский период стало сильнее, чем в советское время. Она значительно превосходит по своему боевому потенциалу ВМС всех остальных прикаспийских государств вместе взятых, причем сохранение данной ситуации практически гарантировано, поскольку единственный выход из Каспийского моря (через Волгу) полностью контролируется РФ.

Анонсированное в прошлом году начальником Генерального штаба ВС РФ Ю. Балуевским создание территориальных командований «Запад», «Юг» и «Восток», подразумевающее разделение административных и оперативных функций и создание межвидовых группировок на потенциальных ТВД, могло бы стать самым прогрессивным организационным решением в области военного строительства за весь постсоветский период. От системы округов к системе командований в настоящее время перешли не только многие страны «дальнего зарубежья», но и Белоруссия, Украина и Казахстан. К сожалению, судя по имеющимся сведениям, командования, если и будут созданы вообще, то не вместо округов, а вместе с округами, что практически полностью обесценивает всю идею. Вместо сокращения управленческих структур произойдет их дальнейшее раздувание, вместо оптимизации и разделения управленческих функций – их усложнение и запутывание. Более того, поскольку округа уже есть, а командований еще нет, руководство округов, обладая серьёзным административным ресурсом, очень сильно влияет на формирование командований, отправляя туда не лучших, а худших офицеров. В результате прогрессивная идея оборачивается профанацией и превращается в собственную противоположность.

 Кроме того, как показали прошедшие в 2006 году в Сибири и на Урале учения, войска из-за отсутствия средств связи и управления и навыков у офицерского состава вообще не готовы к действиям смешанными группировками, что подразумевается в случае перехода к командованиям. Поэтому, вполне вероятно, что после возможной в ближайшем будущем отставки Ю. Балуевского с его нынешнего поста идея создания командований будет «похоронена».

Дата — 12 Сентября 2009 года
Опубликовано — Личный архив автора.